Ржавая бочка на противоположной стороне улицы несколько дней давала нам живительную влагу, но вчера в нее попал снаряд, и я, где ползком, где перебежками, добрался до центральной площади, там когда-то был фонтан. Мне казалось, что туда, в самое сердце города, где гордо реяли красные флаги и великий Сталин с высокого постамента указывал верный путь, где была большая галерея со стендами и плакатами о великих достижениях страны социализма, война никогда не доберется. Наивный.И здесь идет бой. Огромные остовы догорающих зданий служат укрытием и нашим, и фашистам. Сейчас не поймешь кто где. Каждый дом превратился в маленькую крепость.Вжик-вжик-вжик… Взметнулись столбики пыли прямо перед моей головой. Надо уползать отсюда. Но куда?Я не могу вернуться ни с чем. Она еще маленькая. Она не понимает, что надо потерпеть, просит пить. Два дня назад она просила хлебушка. Сегодня ей есть уже не хочется. Привыкла. Сегодня она просит пить.Головой уткнулся во что-то мягкое. Поднимать голову нельзя, стреляют. Руками нащупал какую-то сумку, попытался потащить за собой, но ремень зацепился за что-то. Дернул раз, другой, получилось. Дотащил до ближайшего укрытия, сел и осмотрел свою находку. Несколько полных рожков от шмайсера, фляга со спиртом, несколько перевязочных пакетов, галеты и тушенка.Я не ожидал такой удачи. Этого хватит нам на несколько дней. Пора возвращаться, но как же без воды? Наверху что-то громыхнуло, с потолка посыпалась штукатурка и стрельба прекратилась. Поднявшись на пару этажей, я увидел следы недавнего боя. Здесь искать было нечего. Прямое попадание. Этажом выше снова раздались выстрелы. Кто-то бил короткими очередями и неистово ругался по-русски. Наши! Я бросился вверх, вскарабкался по остаткам арматуры, торчащей из стен, и ворвался в огромный зал.— Ты откуда, малец? — удивленно вскрикнул солдат, отводя от меня ствол автомата. — Я ж тебя чуть не подстрелил!— Дяденька… Дяденька…Он прижал меня к себе и погладил по голове, совсем как мой отец. А я уткнулся в пропахшую потом, кровью и пороховым дымом гимнастерку и дрожал от страха. Сейчас в этих крепких руках я мог позволить себе быть слабым.— Дяденька, а почему вы не стреляете?Он ничего не ответил, только крепче прижал меня к своей груди. И я понял. Ничто не может заставить солдата прекратить бой. Ничто, кроме отсутствия патронов.— Дяденька, а у меня вот что есть…Я протянул ему свой мешок.— Малец! Тебя мне Бог послал!— Так Бога нет?— Теперь есть!Он выхватил рожки с патронами и бросился к окну.— Пацан! Беги отсюда! Сейчас здесь будет жарко!Я осторожно спустился по останкам лестницы и пополз домой. Туда, где ждала она — маленькая и несмышленая. Наверное, совсем изревелась от страха.
На фото: фонтан «Бармалей» в Сталинграде. Фото сделано 23 августа 1942 . Журналист Эммануил Евзерихин отснял его после воздушного налета немецкой авиации на город.