А еще он играет на любом инструменте, но предпочтение отдает баяну и гитаре. Быть таким, говорит, профессия обязывает, почти 40 лет он настраивает инструменты в Тимашевской детской музыкальной школе.
Тульская гармоньМузыкой Борис заболел еще в детстве, когда услышал игру своего дяди на мандолине. Освоить этот инструмент парнишка не успел, мандолину случайно сломали, зато в семье появилась тульская гармонь. Ее Борису на двоих с братом Славой купил отец. Братьям очень захотелось посмотреть, что внутри гармошки, каков принцип извлечения звука. Разобрали, только собрать правильно сами не смогли. Даже потом, когда тулянка все же была собрана, играть как надо она отказывалась: то меха где-то воздух пропускать начинают, то с клапанами проблема. Настоящий инструмент — баян — появился в его жизни позднее.
Университеты— Лет десять-одиннадцать мне было, жили тогда в Тимашевске на сахарном. Как-то, возвращаясь после уроков домой, услышал звуки музыки, доносившиеся из будки киномеханика местного кинотеатра. Сколько раз потом тайком после школы я специально оставался под лестницей, ведущей в будку, чтобы услышать игравшего на баяне, прежде чем меня заметили, — рассказывает Борис Федорович.Его окликнул Николай Тимофеевич Дмитрищак, преподаватель игры на баяне тимашевской музыкальной школы: «Хочешь научиться? Нет инструмента? Ну, это не самое главное. Приходи после школы, буду тебя учить». С этих уроков и начались музыкальные университеты для Бори Адарюкова. Вскоре пришел заказанный родителями через советский «Посылторг» баян, и Борис играл на нем каждую свободную минуту. Настолько самозабвенно, что частенько забывал вовремя делать школьные задания. В музшколе, где он начал учиться, в течение одного учебного года его переводили из класса в класс, так быстро усваивал программу обучения. Где-то к пятому классу общеобразовательной школы его музыкальный исполнительский уровень соответствовал студенческому. А вот школьная успеваемость хромала. Начинающий баянист не понимал, зачем ему история, русский, математика, когда в жизни есть Музыка.
С песней по жизниНеполное среднее он все-таки получил, музшколу окончил, в начале 80-х стал студентом культпросветучилища в станице Северской, где постигал искусство оркестрового дирижирования. Борис виртуозно играл на баяне, аккордеоне, семиструнной гитаре, но вот «грызть гранит» других предметов не получалось. Словом, профобразование получилось неполным. «С тем, что было», он пустился в свободное плавание. Работал аккомпаниатором в ДК ст. Челбасской Каневского района, худруком СДК совхоза «Тимашевец» в Индустриальном, преподавал пение в городской школе. Учил, рассказывает, ребят нотам и пению, а еще «втихаря» пел им под гитару песни полулегального тогда советского барда Владимира Высоцкого. И так продолжалось, пока в 1979 году окончательно не «бросил якорь» в Тимашевской детской музшколе.
В чем помог «Август ФЁрстер»— С юных лет терпеть не мог играть на расстроенном инструменте. Не игра, а халтура какая-то. Мне даже раз преподаватель в сердцах бросил: «Боря, играй, не веди себя как настройщик!». Я же не мог, произведение не игралось, инструмент не звучал, каждая нота терзала душу и сердце, — рассказывает Борис Федорович.
Видимо, разобранная в детстве тульская гармошка погибла не зря. Борис стал не только нажимать на клавиши, но и лечить поначалу несложные болезни инструментов. Освоению новых горизонтов более всего поспособствовало поднятое почти из руин раритетное немецкое пианино фирмы «Август Фёрстер». Его, тогда еще молодого человека, уговорил купить преподаватель Дмитрищук. Стоило пианино огромных, по советским временам, денег — 300 рублей. Потрепанный, но по-прежнему красивейший инструмент, с двумя бронзовыми подсвечниками над клавиатурой, этих денег стоил. Семья напряглась и купила «Фёрстера», хотя он был ужасно расстроен, а внутри не хватало некоторых частей.
— Исследуя внутреннее устройство пианино, не уставал поражаться качеству работы немецких мастеров, а особенно некоторым профессиональным тонкостям, позволявшим инструменту звучать чисто. Например, деку под струнами немцы уже тогда делали из ламинированного дерева, — вспоминает Адарюков.
С работой по дереву он справился. Но вот с настройкой инструмента долго не получалось. Тут мало иметь музыкальный слух, надо знать принципы настройки.Секреты Борис подсмотрел на фабрике пианино «Кубань» в Краснодаре. Рассказывает, приехал и просто стоял и смотрел, как настраивает готовый инструмент фабричный мастер. Потом сам настроил своего «Августа», затем еще несколько инструментов. Так и пошло… скрипки, рояли, пианино, гитары и балалайки.
Мастеру уже пошел 65 год, но он весь в делах и заботах. Сейчас восстанавливает старый школьный баян, сделанный очень давно неизвестным мастером. Обещает — инструмент обязательно зазвучит, и звук этот будет особенным.
Фото Архипа Ларченко