Папа мой, вернувшись с войны в село Семидесятное, нашел отчий дом разрушенным, мама его погибла от разрыва бомбы, а отец — в танковом сражении под Курском. Двух сестер и братьев война разбросала так по всему свету, что свидеться довелось им нескоро. Алексей решил податься в теплые благодатные края на Кубань, где и не так холодно, как в Воронежской области, зимой, а, самое, главное, не так голодно, потому что как только растает снег, столько полезной и вкусной зелености появляется! Тут тебе и конский щавель, и черемша, и лебеда, и калачики, и шпорыш, одним словом, имея даже небольшой паек, можно было ж вполне сносно. С мамой он познакомился почти сразу по приезде и вскоре пришел свататься. По тем временам жених он был завидный: справил себе серый в полосочку костюм с широкими штанинами по моде, было у него две пары нижнего белья, туфли с калошами, валенки, а еще гордость его — голубой фанерный чемодан солидных размеров, куда все его имуществе вместилось. Да, и была у него работа, а это значит, постоянный заработок, а не какие-то там мифические трудодни, которые начислял маме колхоз. Папа устроился на «железную дорогу» главным кондуктором. Всегда в нашей семье это произносилось с благоговением «главный», потому что был еще в иерархической лестнице и старший кондуктор, который получал значительно меньше.Когда «вызывалыщица» Рая кричала громко в любое время дня и ночи: «Бо-ри-со-ов-и-и-ич!» — это значит папе следовало расписаться в ее талмудах, что он оповещен и собираться поездку. В обязанности главного кондуктора входило сопро- вождать товарные составы, ехал он в открытом тамбуре последнего вагона, в брезентовом плаще и с керосиновым фонарем. Каждый раз, если это было днем — я радостно бросалась ему навстречу и спрашивала: «Папа, ты встретил белочку? Папа хитро усмехался и спрашивал у мамы и бабули: «А как моя доченька себя вела?», и, выяснив, что хорошо, отвечал утвердително: «Конечно, встретил!». В качестве гостинчика от белочки о привозил мне всегда краюшку хлебушка, но слаще и вкуснее гостинчика я не встречала! Он пах как-то по-особому и только спустя много лет я узнала, что это был запах керзовой сумки, которой папа возил с собой съестные припасы. Сегодня, когда я уже такая взрослая, что не всегда верю в сказки про белочку, я понимаю, что та горбушка хлеба пахла детством.