Из цикла «И это все о ней». Продолжение. Начало здесь. Мама что-то покупала в гастрономическом отделе. Я стояла рядом исподтишка рассматривая себя — в маминой узкой юбке и в маминых, на небольшом каблучке босоножках. Мне было шестнадцать лет. Высокая, худенькие ручки, худенькие стройные ножки и не по годам развитая грудь. Я разглядывала себя и даже ухитрилась вывернуть голову назад, разглядывая свой тощий зад и очень гордясь своим прикидом. И… встретилась с глазами, которые насмешливо смотрели на меня. Фыркнув, я гордо отвернулась. Но это не смутило молодого человека. Он подошел к нам, представился. Мама уже все купила. Он взял у нас сумки и пошел рядом разговаривая в основном с мамой. К маме, всегда вежливой и внимательной к людям, многие сразу проникались симпатией. Я шла рядом украдкой рассматривая столь насмешливый объект. Он был высок, здоров, очень обаятелен. В общем он был такой, какой нравится очень многим девушкам. По дороге к дому он рассказал о себе, что они с футбольной командой приехали к нам на юг, чтобы готовиться к соревнованиям. Сам он из Киева. Андрей, так звали нашего голубоглазого незнакомца, проводил нас до дома, подмигнул мне. Опять глаза его засветились усмешкой. Но она была не язвительная, а какая-то располагающая, так обычно смотрят старшие на младших. Ему было тогда двадцать два года. Мы встречались несколько раз в городе, т.к. рядом находилось мое музыкальное училище где я училась на первом курсе. Он часто стал заходить к нам домой. Но я так старательно начинала учить гаммы, что он говорил: — Тсс! Светик занимается. Они о чем–то говорили с моей мамой, она угощала его пирожками, которые он очень любил. Иногда он попадал к нам когда родители отсутствовали. Мы начинали с ним дурачиться во дворе. Я неожиданно могла облить его со шланга водой, он ловил меня и тоже обливал, на что я конечно обижалась. Он крепко прижимал меня к себе, я вырывалась и так мы могли дурачиться пока не приходила с работы мама. Папа приходил с работы поздно. Он играл на танцплощадке и не дай бог, если я приходила позже него. С танцев я бежала домой так, что тот кто хотел проводить меня за мной не поспевал. Когда мы оставались с Андреем наедине я вела себя с ним как дикая кошка. Не дай бог если он случайно дотрагивался до моей груди — пощечины ему было не избежать. И он все это терпел, хотя многие девчонки изнывали по нему. Даже моя подруга Ольга Шопен с которой я училась, все время строила ему глазки. Часто приглашала нас к себе в гости, чуть ли не со всей командой. Жила она в военном городке вместе со своей сестрой. Ольге тоже было двадцать два года и она очень хотела замуж. Когда мы гостили у нее, а это было довольно часто, Андрей пел украинские песни. У него был хороший приятный баритон. Мне льстило что он на Ольгины заигрывания не реагирует, а только улыбается. — Не удобно, мы же у нее в гостях, — говорил он. Правда Ольга вскоре успокоилась. Футболистов было много, выбирай любого. Она не сильно-то была разборчива. Время мы проводили очень весело. Как-то раз Андрей со своим другом пришел к нам домой. Мама их покормила, напоила чаем, хотя они отказывались и говорили что не голодны. Я в своей комнате включила музыку и устроила что-то вроде танцев. Вдруг появляется отец. Выключает музыку, — Марш заниматься, — почти орет он на меня. Гости мои ретировались. Мама хотела заступиться, что я и так мол целый день занималась. Но он ее и слушать не стал. — А ты тоже помолчи! Заступница. Андрей с другом вышли из дома. — Ходят! Вдвоем, — кричал отец, — Если бы ты ему нравилась, он бы ходил к тебе один, а то еще друга тащит! — и больно ударил меня по щеке. Я заплакала и выскочила во двор. Андрей ждал меня у калитки. Обнял, поцеловал. Ну ладно успокойся, отец ведь. Мамы у Андрея не было. Она умерла когда Андрею было всего девять лет и его воспитывал отец посвятив ему всю жизнь. А еще у Андрея был младший брат, который остался жив после родов, но у него что-то было не в порядке с головой. Вот так они и жили, втроем, не избалованные материнской лаской. Я немного успокоилась и побежала домой пока отец меня не кинулся. Андрей часто приглашал меня с собой на футбол, давал контромарки, но я не ходила. Незнаю почему. Может потому, что он этого очень хотел, а во мне вечно жил дух противоречия. — Ну почему ты сегодня не пришла?! Я весь вечер сидел шорты футбольные ушивал, чтоб они не так на мне болтались. Все ребята надо мной смеются! Карась ты, Андрюха, Карась! — так называли они ласково Андрея. Мне говорили, что вечерами они ходят по каким-то бабам и даже показывали их. Одна с начесом выше крыши, накрашенная, а другая постарше, для меня она казалась чуть ли не старухой. — Обе учительницы в школе, — рассказывали кому-то из знакомых сами футболисты, — Когда мы к ним приходили, ловили у них в курятнике кур, отрывали им башку, училки готовили, а мы выкладывали спиртное. И пир был на всю ночь. И мой «Карась» тоже был там. Но я не обращала на это внимание, потому что он очень бережно ко мне относился. Была еще у меня закадычная подруга Зойка, со школьной скамьи. Когда я познакомила ее с Андреем, она тоже стала приглашать нас к себе в гости. Ее мама, тетя Лариса, очень гостеприимная, но любила выпить и самогон у них никогда не переводился. Тетя Лариса была не против, чтобы в гости к ним ходила вся футбольная команда, чем они и пользовались. Она их так радушно встречала, что даже забывала покормить мужа, который приходил на обед. — А мы Володенька, — говорила она ему, — уже все съели! Володеньку это не обижало, он тоже любил выпить. А так как был большим начальником прекрасно ел в ресторанах, куда он с Ларисой стеснялся ходить, потому что вдруг расходившись и изрядно выпив, она ему напоминала: «Вот расскажу всем! Расскажу!!! Чем ты во время войны занимался?!» — Ну подожди, — шипел он, — Ты у меня в «Дубках» давно не бывала?! А «дубки» это название психушки, куда он ее отправлял, когда она начинала сильно выпивать. Я даже помню, как мы с Зойкой тащили ее домой, когда она упала и не могла встать. Мы чуть пупы не надорвали, а может и надорвали. Поэтому при упоминании о «Дубках» она сразу закрывала рот. Я чувствовала, что тетя Лариса навешивает моему Андрею на уши про меня. Он стал реже приходить к нам, и всей футбольной командой веселились у тети Ларисы. Я ее понимаю, у нее две дочери на выданье. А Андрюшка всем хорош. Потом мне рассказывала Ольга, а она тоже бегала к тете Ларисе, что та говорила обо мне: — Строит из себя гордячку, а сама ходит вся шея в засосах. Я так обиделась на нее, что перестала с ними общаться. И к ним больше не ходила. Как-то увидев тетю Ларису на улице я подошла к ней и говорю: — Теть Лариса, а ну гляньте на мои засосы, — подняла волосы и показала, — Смотрите! смотрите и здесь, и здесь, и за ушами, и на локтях. Это у меня с детства тетечка Ларисочка, диатез называется. Поем что-то не то он и расцветает такими розовыми бляшками. Она смутилась и не знала что ответить, а мне было и этого достаточно. К ним я теперь никогда не пойду. Наступило лето и я уехала с братом и его семьей в санаторий. По приезду мне сразу позвонила моя подружка Ольга. И начала что-то тараторить. Что это с ней?! Залебезила, на нее это не похоже. В тот же день встретилась в городе с девчонками, а они мне и говорят: — Твоя Ольга с Андреем переспала, так и затащила она его. Встретились они у тети Ларисы. Пошел он ее провожать и она затащила его куда-то в кусты. Он снял новую куртку, первый раз одел, и повесил не вдалеке, а пока занимался с ней любовью, куртку то у него и свистнули. Только переговорила с девчонками, идет мой Андрюшенька. Подошел, обнял. Я молчу, и так же молча пошла. Он идет рядом порывается взять меня за руку, я отдергиваю. Заглядывает мне в глаза. Я иду молча. О!…Как говориться «и зверь на ловца бежит» — Ольга! Подходит к нам. Привет! — и так, смущенно, тянет руку. Он даже не посмотрел в ее сторону. — Останься, — сказала я ему, — тебе наверное есть о чем поговорить? — О чем?! О чем с ней говорить?! — Ну о куртке твоей хотя бы. Он растерянно посмотрел на меня, краска залила его лицо, я повернулась и ушла. Девчонки потом рассказывали, как подбежала к нему Ольга, стала хватать его за руку, он что-то резкое сказал ей, она так и осталась стоять. На Ольгу я не обижалась. Вскоре он с командой уехал на игру в соседний городишко. Где-то они опять гуляли, кто-то приревновал свою девушку к Андрею. Девушка получила по лицу от своего ухажера и выбежав во двор, спряталась в сарае. Там Андрюша ее и нашел, там же наверное и пожалел, что на следующий день увез ее и спрятал в «Спорт Комплексе», у себя в гостинице. Я очень расстроилась такому известию. Встретившись в городе он подошел ко мне, но видно было, что очень торопится. — Ты что женишься?! — спросила я у него. Он говорит: «Ты знаешь! Я загадал, если не куплю кольца обручальные (в те годы это было довольно сложно) значит не женюсь на Нелли (так звали его татарку). Значит не судьба. Остаюсь с тобой и женюсь на тебе.» — Спасибо! — сказала я ему и ушла. Кольца он купил и увез ее, «восточную красавицу», к себе в Киев. Та, потом рассказывали ребята, родила ему сына и быстро поняла, что к чему. Трехкомнатная квартира в центре Киева! Отца она сдала в дом престарелых, брата запрятала в дурдом. Как она смогла его уговорить?! Ведь он с такой теплотой рассказывал об отце и больном брате — что найдет брату опытных врачей, сделают брату на головном мозге операцию и он поправится… Эх, «Карась! Карась!» Инна СУББОТИНА События 1968 года. Из цикла «И это все о ней». Продолжение. Начало здесь. Мама что-то покупала в гастрономическом отделе. Я стояла рядом исподтишка рассматривая себя — в маминой узкой юбке и в маминых, на небольшом каблучке босоножках. Мне было шестнадцать лет. Высокая, худенькие ручки, худенькие стройные ножки и не по годам развитая грудь. Я разглядывала себя и даже ухитрилась вывернуть голову назад, разглядывая свой тощий зад и очень гордясь своим прикидом. И… встретилась с глазами, которые насмешливо смотрели на меня. Фыркнув, я гордо отвернулась. Но это не смутило молодого человека. Он подошел к нам, представился. Мама уже все купила. Он взял у нас сумки и пошел рядом разговаривая в основном с мамой. К маме, всегда вежливой и внимательной к людям, многие сразу проникались симпатией. Я шла рядом украдкой рассматривая столь насмешливый объект. Он был высок, здоров, очень обаятелен. В общем он был такой, какой нравится очень многим девушкам. По дороге к дому он рассказал о себе, что они с футбольной командой приехали к нам на юг, чтобы готовиться к соревнованиям. Сам он из Киева. Андрей, так звали нашего голубоглазого незнакомца, проводил нас до дома, подмигнул мне. Опять глаза его засветились усмешкой. Но она была не язвительная, а какая-то располагающая, так обычно смотрят старшие на младших. Ему было тогда двадцать два года. Мы встречались несколько раз в городе, т.к. рядом находилось мое музыкальное училище где я училась на первом курсе. Он часто стал заходить к нам домой. Но я так старательно начинала учить гаммы, что он говорил: — Тсс! Светик занимается. Они о чем–то говорили с моей мамой, она угощала его пирожками, которые он очень любил. Иногда он попадал к нам когда родители отсутствовали. Мы начинали с ним дурачиться во дворе. Я неожиданно могла облить его со шланга водой, он ловил меня и тоже обливал, на что я конечно обижалась. Он крепко прижимал меня к себе, я вырывалась и так мы могли дурачиться пока не приходила с работы мама. Папа приходил с работы поздно. Он играл на танцплощадке и не дай бог, если я приходила позже него. С танцев я бежала домой так, что тот кто хотел проводить меня за мной не поспевал. Когда мы оставались с Андреем наедине я вела себя с ним как дикая кошка. Не дай бог если он случайно дотрагивался до моей груди — пощечины ему было не избежать. И он все это терпел, хотя многие девчонки изнывали по нему. Даже моя подруга Ольга Шопен с которой я училась, все время строила ему глазки. Часто приглашала нас к себе в гости, чуть ли не со всей командой. Жила она в военном городке вместе со своей сестрой. Ольге тоже было двадцать два года и она очень хотела замуж. Когда мы гостили у нее, а это было довольно часто, Андрей пел украинские песни. У него был хороший приятный баритон. Мне льстило что он на Ольгины заигрывания не реагирует, а только улыбается. — Не удобно, мы же у нее в гостях, — говорил он. Правда Ольга вскоре успокоилась. Футболистов было много, выбирай любого. Она не сильно-то была разборчива. Время мы проводили очень весело. Как-то раз Андрей со своим другом пришел к нам домой. Мама их покормила, напоила чаем, хотя они отказывались и говорили что не голодны. Я в своей комнате включила музыку и устроила что-то вроде танцев. Вдруг появляется отец. Выключает музыку, — Марш заниматься, — почти орет он на меня. Гости мои ретировались. Мама хотела заступиться, что я и так мол целый день занималась. Но он ее и слушать не стал. — А ты тоже помолчи! Заступница. Андрей с другом вышли из дома. — Ходят! Вдвоем, — кричал отец, — Если бы ты ему нравилась, он бы ходил к тебе один, а то еще друга тащит! — и больно ударил меня по щеке. Я заплакала и выскочила во двор. Андрей ждал меня у калитки. Обнял, поцеловал. Ну ладно успокойся, отец ведь. Мамы у Андрея не было. Она умерла когда Андрею было всего девять лет и его воспитывал отец посвятив ему всю жизнь. А еще у Андрея был младший брат, который остался жив после родов, но у него что-то было не в порядке с головой. Вот так они и жили, втроем, не избалованные материнской лаской. Я немного успокоилась и побежала домой пока отец меня не кинулся. Андрей часто приглашал меня с собой на футбол, давал контромарки, но я не ходила. Незнаю почему. Может потому, что он этого очень хотел, а во мне вечно жил дух противоречия. — Ну почему ты сегодня не пришла?! Я весь вечер сидел шорты футбольные ушивал, чтоб они не так на мне болтались. Все ребята надо мной смеются! Карась ты, Андрюха, Карась! — так называли они ласково Андрея. Мне говорили, что вечерами они ходят по каким-то бабам и даже показывали их. Одна с начесом выше крыши, накрашенная, а другая постарше, для меня она казалась чуть ли не старухой. — Обе учительницы в школе, — рассказывали кому-то из знакомых сами футболисты, — Когда мы к ним приходили, ловили у них в курятнике кур, отрывали им башку, училки готовили, а мы выкладывали спиртное. И пир был на всю ночь. И мой «Карась» тоже был там. Но я не обращала на это внимание, потому что он очень бережно ко мне относился. Была еще у меня закадычная подруга Зойка, со школьной скамьи. Когда я познакомила ее с Андреем, она тоже стала приглашать нас к себе в гости. Ее мама, тетя Лариса, очень гостеприимная, но любила выпить и самогон у них никогда не переводился. Тетя Лариса была не против, чтобы в гости к ним ходила вся футбольная команда, чем они и пользовались. Она их так радушно встречала, что даже забывала покормить мужа, который приходил на обед. — А мы Володенька, — говорила она ему, — уже все съели! Володеньку это не обижало, он тоже любил выпить. А так как был большим начальником прекрасно ел в ресторанах, куда он с Ларисой стеснялся ходить, потому что вдруг расходившись и изрядно выпив, она ему напоминала: «Вот расскажу всем! Расскажу!!! Чем ты во время войны занимался?!» — Ну подожди, — шипел он, — Ты у меня в «Дубках» давно не бывала?! А «дубки» это название психушки, куда он ее отправлял, когда она начинала сильно выпивать. Я даже помню, как мы с Зойкой тащили ее домой, когда она упала и не могла встать. Мы чуть пупы не надорвали, а может и надорвали. Поэтому при упоминании о «Дубках» она сразу закрывала рот. Я чувствовала, что тетя Лариса навешивает моему Андрею на уши про меня. Он стал реже приходить к нам, и всей футбольной командой веселились у тети Ларисы. Я ее понимаю, у нее две дочери на выданье. А Андрюшка всем хорош. Потом мне рассказывала Ольга, а она тоже бегала к тете Ларисе, что та говорила обо мне: — Строит из себя гордячку, а сама ходит вся шея в засосах. Я так обиделась на нее, что перестала с ними общаться. И к ним больше не ходила. Как-то увидев тетю Ларису на улице я подошла к ней и говорю: — Теть Лариса, а ну гляньте на мои засосы, — подняла волосы и показала, — Смотрите! смотрите и здесь, и здесь, и за ушами, и на локтях. Это у меня с детства тетечка Ларисочка, диатез называется. Поем что-то не то он и расцветает такими розовыми бляшками. Она смутилась и не знала что ответить, а мне было и этого достаточно. К ним я теперь никогда не пойду. Наступило лето и я уехала с братом и его семьей в санаторий. По приезду мне сразу позвонила моя подружка Ольга. И начала что-то тараторить. Что это с ней?! Залебезила, на нее это не похоже. В тот же день встретилась в городе с девчонками, а они мне и говорят: — Твоя Ольга с Андреем переспала, так и затащила она его. Встретились они у тети Ларисы. Пошел он ее провожать и она затащила его куда-то в кусты. Он снял новую куртку, первый раз одел, и повесил не вдалеке, а пока занимался с ней любовью, куртку то у него и свистнули. Только переговорила с девчонками, идет мой Андрюшенька. Подошел, обнял. Я молчу, и так же молча пошла. Он идет рядом порывается взять меня за руку, я отдергиваю. Заглядывает мне в глаза. Я иду молча. О!…Как говориться «и зверь на ловца бежит» — Ольга! Подходит к нам. Привет! — и так, смущенно, тянет руку. Он даже не посмотрел в ее сторону. — Останься, — сказала я ему, — тебе наверное есть о чем поговорить? — О чем?! О чем с ней говорить?! — Ну о куртке твоей хотя бы. Он растерянно посмотрел на меня, краска залила его лицо, я повернулась и ушла. Девчонки потом рассказывали, как подбежала к нему Ольга, стала хватать его за руку, он что-то резкое сказал ей, она так и осталась стоять. На Ольгу я не обижалась. Вскоре он с командой уехал на игру в соседний городишко. Где-то они опять гуляли, кто-то приревновал свою девушку к Андрею. Девушка получила по лицу от своего ухажера и выбежав во двор, спряталась в сарае. Там Андрюша ее и нашел, там же наверное и пожалел, что на следующий день увез ее и спрятал в «Спорт Комплексе», у себя в гостинице. Я очень расстроилась такому известию. Встретившись в городе он подошел ко мне, но видно было, что очень торопится. — Ты что женишься?! — спросила я у него. Он говорит: «Ты знаешь! Я загадал, если не куплю кольца обручальные (в те годы это было довольно сложно) значит не женюсь на Нелли (так звали его татарку). Значит не судьба. Остаюсь с тобой и женюсь на тебе.» — Спасибо! — сказала я ему и ушла. Кольца он купил и увез ее, «восточную красавицу», к себе в Киев. Та, потом рассказывали ребята, родила ему сына и быстро поняла, что к чему. Трехкомнатная квартира в центре Киева! Отца она сдала в дом престарелых, брата запрятала в дурдом. Как она смогла его уговорить?! Ведь он с такой теплотой рассказывал об отце и больном брате — что найдет брату опытных врачей, сделают брату на головном мозге операцию и он поправится… Эх, «Карась! Карась!» Инна СУББОТИНА События 1968 года.
Злоключения Светки Рябининой
Из цикла «И это все о ней». Продолжение. Начало здесь. Мама что-то покупала в гастрономическом отделе. Я стояла рядом исподтишка рассматривая себя — в маминой узкой юбке и в маминых, на небольшом каблучке босоножках