Возглавляя кружок следопытов, я собирала материалы о семье Степановых и мне надо было встретиться с директором днепровской школы № 7, где обучались братья.Когда впервые мне на глаза попалась заметка в местной газете «Знамя труда» об этой удивительной семье, о солдатской Матери Епистинии Федоровне Степановой, потерявшей 9 сыновей, я не могла удержаться от слез. Послевоенный ребенок, живший в непростое время, я видела, сколько слез и горя приносит даже одна горькая весть: соседка тетя Маруся часами сидела возле фотографии погибшего сына и что-то беззвучно шептала. Было не понять, говорит она сама с собой или с любимым сыночком, или просит Бога о чем-то, но только я никогда не видела ни одной слезинки на ее лице. Я спрашивала у бабули: «Что, ей не жалко убитого на войне Михаила?». На что умудренная жизненным опытом бабуля отвечала: «Есть такое горе, что в слезах не нуждается, оно остается в сердце и плачет душа.»
Я шла по пыльной раскаленной дороге, солнце жгло немилосердно, пощады не попросишь, а пить хотелось все сильнее. То ли оттого, что светило было усердным, то ли от переживаний, мне вдруг послышались выстрелы, чуждая слуху отрывистая речь. Может быть, это ветерок качнул спелые колосья в середине поля, а может, там схоронились партизаны? Я была готова встретиться с врагом, взять в руки автомат (пригодились бы навыки, приобретенные в кружке пулевой стрельбы) а если надо, то и перевязать солдатскую рану. Воображение рисовало картину боя, где я тоже становилась частицей великой победы. Руки мои вспотели, из пересохших губ потекла тоненькая струйка крови.
А как же Епистиния? Как она на своих хрупких плечах несла ношу потерь? Как сердце ее не окаменело от боли? Почему не верила она похоронкам, а все ходила за околицу, надеясь, что вернутся ее сыновья? Великое материнское горе, казалось, нависло черным вороновым крылом над полем. Очень хотелось плакать, пожалеть хрупкую женщину, но слез не было. Не знаю, для чего, я собрала букет полевых цветов, но его незамысловатая мелодия была сродни звукам охрипшей пастушеской свирели.Где-то примерно посредине моего пути был хутор Первого Мая, на котором проживала семья Степановых и чье незамысловатое, но такое огромное по значению сооружение входит теперь в музейный комплекс. Свой привядший слегка букетик я с низким поклоном положила на окошко хатенки.
…Я подошла к одиноко стоящему дому, попросила воды. Приветливая хозяйка предложила холодного молочка из погреба, но мне, вернувшейся с поля боя, теплая вода из жестяной кружки показалась божественным напитком…
Елизавета Демидова, г. Тимашевск