Наш корреспондент побывала на Синайской горе в Египте и увидела самый красивый рассвет в своей жизни. — Меня зовут Мубарак, как бивший пирезидент, — начал в автобусе свою экскурсию молодой гид-египтянин лет двадцати пяти и, кивнув на водителя, продолжил: — А вот это Шумахер, ну а ви фсе будите «Ромашка». Ромашка так ромашка. Никто не был против. Единственно, как-то коробило от неприветливости экскурсовода, одетого в современные полуспущенные штаны и кожанку, что тоже не прибавляло душевности нашей встрече. Причина такой неприветливости позже прояснилась. Вообще и гиды, и обслуга в отеле поначалу казались ершистыми. Однако стоило разочек улыбнуться, и лед таял. То есть причина-то в нас, в гостях. Особенно в русских. Иностранцы — те привычные носить круглосуточную улыбку. А мы как умные ежики, вот и реакция на наш «умняк». Желающих отправиться на Синай собралось полный автобус, и все из разных отелей Шарм-Эль-Шейха. Я специально выбрала этот город Египта, потому что отсюда ближе всего добираться до Синая, всего три часа езды. Мы выехали в десять вечера. Это неспроста. В гору лучше подниматься ночью, днем жара невозможная. Зимние месяцы — самое подходящее время для подъема на Синай. Дважды наш автобус останавливали полицейские, проверяли документы. Это не напрягало, напротив, внушало спокойствие: нас охраняют. Ведь в Египте не утихают народные волнения, Каир пылает восстаниями, СМИ, интернет — жуткими новостями. Резко упали цены на путевки в Египет. Один из горящих туров мне и достался в качестве подарка для себя любимой. Было ли страшно? Не то слово! Подруга, с которой я поделилась своими планами, уговаривала передумать. Сдавать путевку?! Поздно, да и не хотелось расставаться с мечтой. И я решила поискать моральной поддержки в Божьем храме. Подошла к священнику и попросила благословения. Так, мол, и так, батюшка, день рождения, и я хочу его встретить на Синае. А священник в ответ вдруг так обрадовался за меня! На душе стало легче, и я занялась сбором чемодана. В интернете вычитала много полезного для своего синайского путешествия. Например, то, что на горе Моисея, высота которой 2285 метров, будет очень холодно. В чемодан улеглись перчатки, шерстяные носки, теплая шапка. Тропа на вершину извилистая, в общей сложности получается путь в семь километров. Бывалые путешественники на форумах советовали брать с собой рюкзак, с ним удобней ползти, когда будет совсем невмоготу. Рюкзак был приобретен, а к нему и надежный фонарик — тоже по совету бывалых. В гору нас повел другой гид, Ахмет. Ненамного старше Мубарака, шустрый и веселый, он сразу мне понравился. После половины пути дышалось громко и тяжело. Остальные путники чувствовали себя примерно так же. Тяжело было всем, мужчинам и женщинам, старым и молодым. Я старалась не отставать еще и потому, что сзади идти было тяжело морально — там топали нытики и скандалисты. А это заразно! Трудный подъем обострял нервы и человеческие слабости. Одно-два «зачем я только сюда поперся», и вот тебе тоже кажется, что сил больше нет и уже не будет. И я, собрав где-то в глубине себя капли воли, догоняла Ахметика, которого уже считала чуть ли не родственником. Ахметик был молодцом. Он не бросал нас и даже ругался, если кто-то, возомнив себя Сусаниным, отрывался от коллектива. Еще Ахметик отгонял от нас назойливых бедуинов. «Верблюд, верблюд…», — бормотали они, растянувшись вдоль всей дороги. Тропа, по которой мы поднимались, так и называется — верблюжья, она для обычных паломников. Есть на горе Моисея еще одна тропа, монашеская. Она короче, но круче и опасней. Ее название говорит само за себя, это дорога для тех, кто совершает особый жизненный подвиг — монашеский. Верблюды громко шлепали губами где-то совсем рядом в темноте. Но залезть на верблюда означало испортить весь смысл трудного пути. Согласно Святому Писанию на вершине этой горы Иисус передал Моисею скрижали с десятью заповедями. Взойти на гору без чьей-либо помощи означает перебороть себя и таким своим трудом принести определенную жертву Богу. Хотелось доказать Ему свою любовь и преданность. А значит — никаких верблюдов, и точка! С собой у меня была святая вода, я пила ее на привалах, и становилось легче дышать. Ахметик давал нам отдых каждые 500 метров и даже чаще, по необходимости, когда мы просили. «Ромашка-а-а!», — кричал Ахметик сверху. «Ромашка… ромашка…», — отзывались путники где-то в ночи. «Зайки! Зайки-балялайки!», — продолжал зазывать отстающих дорогой друг Ахметик, смешно коверкая русские слова. Мы заходили в бедуинские хижины-кафе, там можно было выпить стаканчик местного чаю каркаде за два доллара. Чем выше мы поднимались, тем нужнее оказывался горячий чаек. С каждым марш-броском становилось все холоднее. Идешь — жарко, пот ручьем. Остановился — через минуту трясет от холода и ветра. Поэтому остановки были короткими. Через какое-то время я уже любила всех бедуинов — за то, что они дают нам возможность отдохнуть и немного согреться. И вот последний рывок. Две трети пути позади. Впереди узкий крутой подъем по кривым каменным ступеням. Последние 700 ступеней (по сути дела, валунов) все проходят пешком. Бедуины, вздыхая, повернули верблюдов назад к своим хижинам-магазинам. Скажу вам честно, эти 700 ступенек уже хотелось ползти на четвереньках. Ледяные камни были неуютным пристанищем, но мы валились на них не раздумывая, чтобы отдышаться. Показался краешек рассвета, и мы заторопились. На вершине горы площадка, там уже были другие туристы. Среди них половина иностранцы, они тихо переговаривались по- французски и английски. Через полчаса наступил рассвет, а с ним мой сорок третий день рождения. Самый замечательный за всю мою жизнь. Спускались веселей. К девяти утра были под горой у стен древнейшего монастыря святой великомученицы Екатерины. Монастырю полторы тысячи лет, а внешне он напоминает крепость. На территории находится Неопалимая Купина — терновый куст, в пламени которого, согласно Ветхому завету, Бог явился пророку Моисею. Внутри монастыря есть действующий храм. Его главные святыни — десница (рука) и честная глава святой великомученицы Екатерины. Поклониться святым мощам можно только в определенные часы, но мне, к счастью, разрешили приблизиться к раке. Греческий монах подарил мне серебряное колечко с монограммой АК — «Агиа Катерина», что значит святая Екатерина. Кстати, здесь, на Синае, еще одна святая гора — в ее честь. Она повыше Моисеевой, и путь туда еще труднее. После такого труднейшего похода совершенно не болели мышцы. Проснувшись утром, я со страхом ожидала болей, и даже взяла с собой разные мази. Но ничего не болело, будто и не было трудного пути наверх. У других синайских туристов так же, я специально интересовалась. Разве это не промысел Божий?.. Наш  корреспондент побывала на Синайской горе в Египте и увидела самый красивый рассвет в своей жизни. — Меня зовут Мубарак, как бивший пирезидент, — начал в автобусе свою экскурсию молодой гид-египтянин лет двадцати пяти и, кивнув на водителя, продолжил:  — А вот это Шумахер, ну а ви фсе будите «Ромашка». Ромашка так ромашка. Никто не был против. Единственно, как-то коробило от неприветливости экскурсовода, одетого в современные полуспущенные штаны и кожанку, что тоже не прибавляло душевности нашей встрече. Причина такой неприветливости позже прояснилась. Вообще и гиды, и обслуга в отеле поначалу казались ершистыми. Однако стоило разочек улыбнуться, и лед таял. То есть причина-то в нас, в гостях. Особенно в русских. Иностранцы — те привычные носить круглосуточную улыбку. А мы как умные ежики, вот и реакция на наш «умняк». [[SAKURA{«type»:»thumb»,»id»:40862,»alt»:»»}]]Желающих отправиться на Синай собралось полный автобус, и все из разных отелей Шарм-Эль-Шейха. Я специально выбрала этот город Египта, потому что отсюда ближе всего добираться до Синая, всего три часа езды. Мы выехали в десять вечера. Это неспроста. В гору лучше подниматься ночью, днем жара невозможная. Зимние месяцы  — самое подходящее время для подъема на Синай. Дважды наш автобус останавливали полицейские, проверяли документы. Это не напрягало, напротив, внушало спокойствие: нас охраняют. Ведь в Египте не утихают народные волнения, Каир пылает восстаниями, СМИ, интернет  —  жуткими новостями. Резко упали цены на путевки в Египет. Один из горящих туров мне и достался в качестве подарка для себя любимой. Было ли страшно? Не то слово! Подруга, с которой я поделилась своими планами, уговаривала передумать. Сдавать путевку?! Поздно, да и не хотелось расставаться с мечтой. И я решила поискать моральной поддержки в Божьем храме. Подошла к священнику и попросила благословения. Так, мол, и так, батюшка, день рождения, и я хочу его встретить на Синае. А священник в ответ вдруг так обрадовался за меня! На душе стало легче, и я занялась сбором чемодана. В интернете вычитала много полезного для своего синайского путешествия. Например, то,  что на горе Моисея, высота которой 2285 метров, будет очень холодно. В чемодан улеглись перчатки, шерстяные носки, теплая шапка. Тропа на вершину извилистая, в общей сложности получается путь в семь километров. Бывалые  путешественники на форумах советовали брать с собой рюкзак, с ним удобней ползти, когда будет совсем невмоготу. Рюкзак был приобретен, а к нему и надежный фонарик — тоже по совету бывалых. В гору нас повел другой гид, Ахмет. Ненамного старше Мубарака, шустрый и веселый, он сразу мне понравился. После половины пути дышалось громко и тяжело. Остальные путники чувствовали себя примерно так же. Тяжело было всем,  мужчинам и женщинам, старым и молодым. Я старалась не отставать еще и потому, что сзади идти было тяжело морально — там топали нытики и скандалисты. А это заразно! Трудный подъем обострял нервы и человеческие слабости. Одно-два «зачем я только сюда поперся», и вот тебе тоже кажется, что сил больше нет и уже не будет. И я, собрав где-то в глубине себя капли воли, догоняла Ахметика, которого уже считала чуть ли не родственником. Ахметик был молодцом. Он не бросал нас и даже ругался, если кто-то, возомнив себя Сусаниным, отрывался от коллектива. Еще Ахметик отгонял от нас назойливых бедуинов. «Верблюд, верблюд…», — бормотали они, растянувшись вдоль всей дороги. Тропа, по которой мы поднимались, так и называется — верблюжья, она для обычных паломников. Есть на горе Моисея еще одна тропа, монашеская. Она короче, но круче и опасней. Ее название говорит само за себя, это дорога для тех, кто совершает особый жизненный подвиг — монашеский. Верблюды громко шлепали губами где-то совсем рядом в темноте. Но залезть на верблюда означало испортить весь смысл трудного пути. Согласно Святому Писанию на вершине этой горы Иисус передал Моисею скрижали с десятью заповедями. Взойти на гору без чьей-либо помощи означает перебороть себя и таким своим трудом принести определенную жертву Богу. Хотелось доказать Ему свою любовь и преданность. А значит — никаких верблюдов, и точка! С собой у меня была святая вода, я пила ее на привалах, и становилось легче дышать. Ахметик давал нам отдых каждые 500 метров и даже чаще, по необходимости, когда мы просили. «Ромашка-а-а!», — кричал Ахметик сверху. «Ромашка… ромашка…», — отзывались путники где-то в ночи. «Зайки! Зайки-балялайки!», — продолжал зазывать отстающих дорогой друг Ахметик, смешно коверкая русские слова. Мы заходили в бедуинские хижины-кафе, там можно было выпить стаканчик местного чаю каркаде за два доллара. Чем выше мы поднимались, тем нужнее оказывался горячий чаек. С каждым марш-броском становилось все холоднее. Идешь — жарко, пот ручьем. Остановился — через минуту трясет от холода и ветра. Поэтому остановки были короткими. Через какое-то время я уже любила всех бедуинов — за то, что они дают нам возможность отдохнуть и  немного согреться. И вот последний рывок. Две трети пути позади. Впереди  узкий крутой подъем по кривым каменным ступеням. Последние 700 ступеней (по сути дела, валунов) все проходят пешком. Бедуины, вздыхая, повернули верблюдов назад к своим хижинам-магазинам. Скажу вам честно, эти 700 ступенек уже хотелось ползти на четвереньках. Ледяные камни были неуютным пристанищем, но мы валились на них не раздумывая, чтобы отдышаться. Показался краешек рассвета, и мы заторопились. На вершине горы площадка, там уже были другие туристы. Среди них половина иностранцы, они тихо переговаривались по- французски и английски. Через полчаса наступил рассвет, а с ним мой сорок третий день рождения. Самый замечательный за всю мою жизнь. Спускались веселей. К девяти утра были под горой у стен древнейшего монастыря святой великомученицы Екатерины. Монастырю полторы тысячи лет, а внешне он напоминает крепость. На территории находится Неопалимая Купина — терновый куст, в пламени которого, согласно Ветхому завету, Бог явился пророку Моисею. Внутри монастыря есть действующий храм. Его главные святыни — десница (рука) и честная глава святой великомученицы Екатерины. Поклониться святым мощам можно только в определенные часы, но мне, к счастью, разрешили приблизиться к раке. Греческий монах подарил мне серебряное колечко с монограммой АК — «Агиа Катерина», что значит святая Екатерина. Кстати, здесь, на Синае, еще одна святая гора — в ее честь. Она повыше Моисеевой, и путь туда еще труднее.   После такого труднейшего похода совершенно не болели мышцы. Проснувшись утром, я со страхом ожидала болей, и даже взяла с собой разные мази. Но ничего не болело, будто и не было трудного пути наверх. У других синайских туристов так же, я специально интересовалась.  Разве это не промысел Божий?..