Николай был мужчиной приметным. Косая сажень в плечах, рост — под метр девяносто, легкая седина на висках, поджарый, смуглый, и даже хмурый взгляд исподлобья не мешал пристальному к нему вниманию со стороны женщин. Но он за юбками «не бегал». В округе слыл надежным семьянином, крепким хозяйственником, у которого и коровы дают больше молока, чем у других станичников, и урожай картофеля всегда исчисляется центнерами. Все у него было надежно и стабильно: подъем в 6.00, и «впрягается» на весь день — хозяйство накормить-напоить, грядки прополоть, овощные культуры удобрить, полить, траву буренкам накосить, сено стожевать. Да мало ли на селе забот-хлопот, тем более что основной источник семьи — подсобное хозяйство. Поэтому к работе привлекались и жена, и дочери. Причем не было им поблажек из-за того, что относятся к «слабой» половине человечества. Работали так, что не каждый мужчина сможет. Из-за напряженного и тяжелого труда свободного времени практически не оставалось.Натрудишься, набегаешься, что ноги еле-еле до подушки несут. А утром следующего дня опять — ранний подъем, чистка коровника, дойка… Поэтому и не поддерживали ни с кем, кроме родственников, тесных контактов: некогда.Но вот с соседями, которые переехали на Кубань из далекого Мурманска, сдружились. Хотя, казалось, эта молодая семейная пара совсем не годится им в друзья: жили легко, о завтрашнем дне особо не задумывались, перебивались с одной временной работы на другую. Даже купленный дом не могли довести до ума. Деревянный частокол вот-вот грозил рухнуть, к стенам дома с тыльной стороны плотной стеной подступали сорняки-богатыри, да и жилые комнаты чистотой не блистали. Но зато у Олечки всегда было хорошее настроение, и личико такое миленькое-миленькое. Она всем своим видом как будто говорила: «Ну что поделаешь: не хозяйка я. Зато доброжелательная и веселая». С ней, и правда, общаться было легко и просто. Какое-то человеческое тепло от нее исходило, и еще… она была очень женственной. Располневшая, с обветренным лицом и вздувшимися венами на руках и ногах, жена Николая Валя, конечно, конкуренцию составить ей не могла. Впрочем, ни о каком соперничестве между соседками и речи не шло. Наоборот, несмотря на солидную разницу в возрасте, они стали подругами. Опытная Валя помогала Ольге советом, а иногда и делом, вести домашнее хозяйство. А то и принесет ей в кастрюльке только что сваренный кубанский борщ: с них не убудет, а Олечка, мол, мужа побалует. Тянуло замученную каждодневной тяжелой работой Валю к душевной Олечке. Сядут, порой, соседки на лавочку, и тихонько-тихонько старшая подруга жаловалась младшей на неудавшееся женское счастье: какие-то сухие, бездушные отношение у них с мужем складываются. И не гуляет, как будто бы, и не злоупотребляет спиртным, а таким холодом от него веет… Не улыбнется ей, не приласкает, слова ласкового не скажет. — Ты знаешь, боюсь я своего мужа, — признавалась Валя. — Если что не по нем — может и кулаки в ход пустить. Никогда ему не перечу.Участливая Олечка слушала очень внимательно, умела подобрать нужные слова. В общем, для Вали соседка была отдушиной в жизни.До тех пор, пока от Оли не ушел в другую семью муж. Бедная женщина от удара судьбы опустила руки. Дом и двор постепенно стали походить на нежилые. И в какое состояние они бы пришли в конце концов неизвестно, если бы на помощь Оле не пришли друзья-соседи. Валя неоднократно просила своего мужа:— Сходи до Ольги, в коридоре что-то свет не горит. Лампочку поменяли — все равно дела нет. Посмотришь, что там, а? Кто ж теперь ей поможет? Мужа нет…Так Николай несколько раз на день стал захаживать к молодой соседке. А Валя только радовалась: повеселела ее подруга. Да и муж стал не таким угрюмым. Даже однажды похвалил приготовленный ею ужин. «Ничего, — думала Валя, — Оля миловидная женщина, молодая — отойдет. Глядишь, и мужчину какого-нибудь встретит».Как же она горько смеялась над собой, когда наконец-то поняла, что Олечка уже нашла себе мужчину — ее мужа Николая… Но к моменту прозрения что-либо менять было поздно: молодая соседка ждала появления на свет малыша. И однажды Николай молча собрал необходимые вещи, закрыл за собой дверь дома, буркнув «старой» жене: «Подавай на развод. Ухожу я». Сделал несколько шагов по направлению к соседнему дому — и вот у него уже новая жизнь, с новой женой.Валя не кричала, не ругалась, не бегала разбираться с подругой-«змеей». Она просто застыла, оцепенела. Казалось, сделаешь резкое движение — и все разорвется внутри от душевной боли. Старалась из дома выходить как можно реже. Ну как можно жить, если бывший муж со своей полюбовницей окно в окно живут? Со двора видно, как они хозяйничают, а иногда и на смежных огородах сталкивались «бывшая» и «нынешняя». Отведут друг от друга глаза — и работают дальше.Домашнюю живность Николай забирать не стал: двор очень маленький у Оли. Ходил несколько раз в день кормить скотину, а однажды неожиданно обратился к Вале: «Вкусно у тебя пахнет. Что там приготовила? Может, угостишь?». И с тех пор частенько приходил к «бывшей» трапезничать. Ведь молодая жена — создание эфирное, предназначенное только для любви и ласки. Поэтому Николай уже через пару месяцев заметно похудел: на одной яичнице и вареной картошке здоровый мужик долго не протянет. А первая его жена знала толк в кулинарии — баловала мужа разными изысками. Вот и приспособился Николай: стол делит с одной женой, а постель — с другой. А через время и на ночь стал оставаться у Валентины…Конечно, обе женщины знали, что Николай живет на два дома, но сил разрубить гордиев узел ни у кого не было. Сказывался и характер двоеженца: на него не крикнешь, не закатишь истерику — можно и с «бланшем» потом ходить. Так сменялись дни за днями, пока Оле не пришла пора рожать. Николай отвез ее в больницу. Вернулся домой, а там хозяйничает Валя.— Ну, что смотришь? Бардак развели… Куда ребеночка привезете? Ничего не приспособлено здесь для младенца. А ему-то стерильная чистота нужна.Правда, на новорожденного Валя не пришла смотреть, хотя Николай и приглашал. Не могла. Чувствовала, что таит злобу на ни в чем не повинное дитя. Но когда через полгода увидела его в коляске, пухлощекого, кучерявого, хо-о-рошенького — сердце дрогнуло.— Принеси сына поиграть, что ли, — в этот же вечер тихо сказала она Николаю. А когда карапузу год исполнился — передала ему подарок. Теперь мальчонка свою маму зовет «мамой», а Валю — «мамой Валей»…[[SAKURA{«type»:»thumb»,»id»:31617,»alt»:»»}]]Николай был мужчиной приметным. Косая сажень в плечах, рост — под метр девяносто, легкая седина на висках, поджарый, смуглый, и даже хмурый взгляд исподлобья не мешал пристальному к нему вниманию со стороны женщин. Но он за юбками «не бегал». В округе слыл надежным семьянином, крепким хозяйственником, у которого и коровы дают больше молока, чем у других станичников, и урожай картофеля всегда исчисляется центнерами. Все у него было надежно и стабильно: подъем в 6.00, и «впрягается» на весь день — хозяйство накормить-напоить, грядки прополоть, овощные культуры удобрить, полить, траву буренкам накосить, сено стожевать. Да мало ли на селе забот-хлопот, тем более что основной источник семьи — подсобное хозяйство. Поэтому к работе привлекались и жена, и дочери. Причем не было им поблажек из-за того, что относятся к «слабой» половине человечества. Работали так, что не каждый мужчина сможет. Из-за напряженного и тяжелого труда свободного времени практически не оставалось.Натрудишься, набегаешься, что ноги еле-еле до подушки несут. А утром следующего дня опять — ранний подъем, чистка коровника, дойка… Поэтому и не поддерживали ни с кем, кроме родственников, тесных контактов: некогда.Но вот с соседями, которые переехали на Кубань из далекого Мурманска, сдружились. Хотя, казалось, эта молодая семейная пара совсем не годится им в друзья: жили легко, о завтрашнем дне особо не задумывались, перебивались с одной временной работы на другую. Даже купленный дом не могли довести до ума. Деревянный частокол вот-вот грозил рухнуть, к стенам дома с тыльной стороны плотной стеной подступали сорняки-богатыри, да и жилые комнаты чистотой не блистали. Но зато у Олечки всегда было хорошее настроение, и личико такое миленькое-миленькое. Она всем своим видом как будто говорила: «Ну что поделаешь: не хозяйка я. Зато доброжелательная и веселая». С ней, и правда, общаться было легко и просто. Какое-то человеческое тепло от нее исходило, и еще… она была очень женственной. Располневшая, с обветренным лицом и вздувшимися венами на руках и ногах, жена Николая Валя, конечно, конкуренцию составить ей не могла. Впрочем, ни о каком соперничестве между соседками и речи не шло. Наоборот, несмотря на солидную разницу в возрасте, они стали подругами. Опытная Валя помогала Ольге советом, а иногда и делом, вести домашнее хозяйство. А то и принесет ей в кастрюльке только что сваренный кубанский борщ: с них не убудет, а Олечка, мол, мужа побалует. Тянуло замученную каждодневной тяжелой работой Валю к душевной Олечке. Сядут, порой, соседки на лавочку, и тихонько-тихонько старшая подруга жаловалась младшей на неудавшееся женское счастье: какие-то сухие, бездушные отношение у них с мужем складываются. И не гуляет, как будто бы, и не злоупотребляет спиртным, а таким холодом от него веет… Не улыбнется ей, не приласкает, слова ласкового не скажет. — Ты знаешь, боюсь я своего мужа, — признавалась Валя. — Если что не по нем — может и кулаки в ход пустить. Никогда ему не перечу.Участливая Олечка слушала очень внимательно, умела подобрать нужные слова. В общем, для Вали соседка была отдушиной в жизни.До тех пор, пока от Оли не ушел в другую семью муж. Бедная женщина от удара судьбы опустила руки. Дом и двор постепенно стали походить на нежилые. И в какое состояние они бы пришли в конце концов неизвестно, если бы на помощь Оле не пришли друзья-соседи. Валя неоднократно просила своего мужа:— Сходи до Ольги, в коридоре что-то свет не горит. Лампочку поменяли — все равно дела нет. Посмотришь, что там, а? Кто ж теперь ей поможет? Мужа нет…Так Николай несколько раз на день стал захаживать к молодой соседке. А Валя только радовалась: повеселела ее подруга. Да и муж стал не таким угрюмым. Даже однажды похвалил приготовленный ею ужин. «Ничего, — думала Валя, — Оля миловидная женщина, молодая — отойдет. Глядишь, и мужчину какого-нибудь встретит».Как же она горько смеялась над собой, когда наконец-то поняла, что Олечка уже нашла себе мужчину — ее мужа Николая… Но к моменту прозрения что-либо менять было поздно: молодая соседка ждала появления на свет малыша. И однажды Николай молча собрал необходимые вещи, закрыл за собой дверь дома, буркнув «старой» жене: «Подавай на развод. Ухожу я». Сделал несколько шагов по направлению к соседнему дому — и вот у него уже новая жизнь, с новой женой.Валя не кричала, не ругалась, не бегала разбираться с подругой-«змеей». Она просто застыла, оцепенела. Казалось, сделаешь резкое движение — и все разорвется внутри от душевной боли. Старалась из дома выходить как можно реже. Ну как можно жить, если бывший муж со своей полюбовницей окно в окно живут? Со двора видно, как они хозяйничают, а иногда и на смежных огородах сталкивались «бывшая» и «нынешняя». Отведут друг от друга глаза — и работают дальше.Домашнюю живность Николай забирать не стал: двор очень маленький у Оли. Ходил несколько раз в день кормить скотину, а однажды неожиданно обратился к Вале: «Вкусно у тебя пахнет. Что там приготовила? Может, угостишь?». И с тех пор частенько приходил к «бывшей» трапезничать. Ведь молодая жена — создание эфирное, предназначенное только для любви и ласки. Поэтому Николай уже через пару месяцев заметно похудел: на одной яичнице и вареной картошке здоровый мужик долго не протянет. А первая его жена знала толк в кулинарии — баловала мужа разными изысками. Вот и приспособился Николай: стол делит с одной женой, а постель — с другой. А через время и на ночь стал оставаться у Валентины…Конечно, обе женщины знали, что Николай живет на два дома, но сил разрубить гордиев узел ни у кого не было. Сказывался и характер двоеженца: на него не крикнешь, не закатишь истерику — можно и с «бланшем» потом ходить. Так сменялись дни за днями, пока Оле не пришла пора рожать. Николай отвез ее в больницу. Вернулся домой, а там хозяйничает Валя.— Ну, что смотришь? Бардак развели… Куда ребеночка привезете? Ничего не приспособлено здесь для младенца. А ему-то стерильная чистота нужна.Правда, на новорожденного Валя не пришла смотреть, хотя Николай и приглашал. Не могла. Чувствовала, что таит злобу на ни в чем не повинное дитя. Но когда через полгода увидела его в коляске, пухлощекого, кучерявого, хо-о-рошенького — сердце дрогнуло.— Принеси сына поиграть, что ли, — в этот же вечер тихо сказала она Николаю. А когда карапузу год исполнился — передала ему подарок. Теперь мальчонка свою маму зовет «мамой», а Валю — «мамой Валей»…
Мама и мама Валя
Николай был мужчиной приметным. Косая сажень в плечах, рост — под метр девяносто, легкая седина на висках, поджарый, смуглый, и даже хмурый взгляд исподлобья не мешал пристальному к нему вниманию со стороны женщин