Своих дедов мне знать не довелось. Лейтенант, командир пулеметного взвода Трембак Константин Николаевич погиб на фронте в Великую Отечественную войну. Фронтовик Шамрай Мефодий Федотович хотя и вернулся домой живым, но умер задолго до моего рождения. Крутил баранку бензовоза Однако личность последнего казалась более знакомой. Мама часто рассказывала, каким добрым человеком был ее отец, с какой любовью заботился о своих детях, которых в семье было пятеро. Жили бедно, что не помешало ему взять к себе еще и раскулаченных родственников жены, которым повезло вернуться после ссылки. …В родительском доме было достаточно снимков деда, в том числе фронтовых. Во время войны он служил в летном полку рядовым, крутил баранку бензовоза. После войны работал завгаром, потом ездил за рулем колхозного молоковоза. Был лихим водителем: мог одной рукой управлять машиной, а другой ловко сворачивал самокрутку. Могила деда Мефодия на медведовском кладбище: убираясь там, ощущаю связь с предком, которого никогда не видела. Портрет на стене Место, где похоронен Трембак Константин Николаевич, — на территории другого государства. Так что в детстве для меня дед — это портрет на стене бабушкиной комнаты и мемориальная доска с его именем, высеченным среди имен других медведовцев, погибших на фронтах Великой Отечественной. Это имя, будучи школьницей, слышала каждый раз на митингах в честь дня Победы, где называли и других станичников-фронтовиков. Еще знала, что в станицу, как и все представители некогда многочисленного рода Трембак, Константин Николаевич с семьей прибыл со Ставрополья, что до войны был председателем колхоза «15 лет РККА» в Медведовской. Это, пожалуй, и все. …Когда спустя годы в стране тысячи людей встали в строй «Бессмертного полка», вдруг обнаружила, что даже снимка деда у меня нет. Немногочисленные фотографии давным-давно отдали в школьный музей. Там-то их и обнаружила на стенде, посвященном многодетной солдатской матери Ульяне Григорьевне Мазур-Трембак. Почетное звание «Мать-героиня» ей, родившей и воспитавшей одиннадцать детей, присвоили в 1957 году. Материнский подвиг Эту историю про то, как вдова погибшего в Гражданскую войну Трембака Николая Кондратьевича Ульяна с семерыми детьми (в их числе был и мой дед Костя) и вдовец Мазур Никифор Самойлович со своими детьми не побоялись в лихолетье объединить свои семьи, слышать доводилось. Позже появились совместные детки, и получилась огромная семья, насчитывающая в общей сложности четырнадцать детей. В Великую Отечественную старшие, то есть прежде всего Трембаки, ушли воевать с фашистами. Домой после Победы вернулись не все. Константина, убитого в апреле 1944 года, не дождались мать, жена и двое детей. Хотя, конечно, таких страшных испытаний, какие выпали на долю другой солдатской матери, Епистинии Федоровны Степановой, у этой семьи не было. Те, кого судьба уберегла от вражеской пули, вернулись домой и прожили достойную красивую жизнь. Помню ветерана Трембака Петра Николаевича: красавец — высокий, статный, вся грудь в орденах. Он часто приходил к нам в класс, рассказывал о далекой войне. А еще помню, как нас, троих школьников, потомков рода Трембак, прямо с урока забрали сниматься в фильме (или новостном сюжете), посвященном матери. Не знаю, получился ли и где его показывали, но с «ролью» мы справились. Кажется, нужно было встать из-за парты и сказать «Я» в ответ на свое имя и фамилию — Трембак. Увы, только один «киноартист» в силу принадлежности к мужскому полу в будущем передаст ее сыну. Разглядывая сегодня родословную семьи Трембак, попавшую ко мне по счастливой случайности, испытываю сложные чувства. Это и грусть от того, что носителей фамилии среди потомков некогда большого рода почти не осталось. И одновременно гордость за далеких предков, обладавших редким по нынешним временам качеством — умением брать на себя ответственность и за судьбу своей семьи, и за судьбу своей Родины. Впрочем, нам, ныне живущим, стоит чаще вспоминать, что мы потомки победителей мирового зла. Мужество, сила духа — они есть и в нас, нам их передали по наследству, как черты лица или цвет глаз. Нужно только вытащить эти качества наружу и, раздавив в себе остатки рабского, никогда уже больше не опускать ни плеч, ни головы. Так и идти в строю «Бессмертного полка» — величавой походкой триумфаторов.
Своих дедов мне знать не довелось. Лейтенант, командир пулеметного взвода Трембак Константин Николаевич погиб на фронте в Великую Отечественную войну. Фронтовик Шамрай Мефодий Федотович хотя и вернулся домой живым, но умер задолго до моего рождения.
Крутил баранку бензовоза
Однако личность последнего казалась более знакомой. Мама часто рассказывала, каким добрым человеком был ее отец, с какой любовью заботился о своих детях, которых в семье было пятеро. Жили бедно, что не помешало ему взять к себе еще и раскулаченных родственников жены, которым повезло вернуться после ссылки.
…В родительском доме было достаточно снимков деда, в том числе фронтовых. Во время войны он служил в летном полку рядовым, крутил баранку бензовоза. После войны работал завгаром, потом ездил за рулем колхозного молоковоза. Был лихим водителем: мог одной рукой управлять машиной, а другой ловко сворачивал самокрутку.
Могила деда Мефодия на медведовском кладбище: убираясь там, ощущаю связь с предком, которого никогда не видела.
Портрет на стене
Место, где похоронен Трембак Константин Николаевич, — на территории другого государства. Так что в детстве для меня дед — это портрет на стене бабушкиной комнаты и мемориальная доска с его именем, высеченным среди имен других медведовцев, погибших на фронтах Великой Отечественной. Это имя, будучи школьницей, слышала каждый раз на митингах в честь дня Победы, где называли и других станичников-фронтовиков.
Еще знала, что в станицу, как и все представители некогда многочисленного рода Трембак, Константин Николаевич с семьей прибыл со Ставрополья, что до войны был председателем колхоза «15 лет РККА» в Медведовской. Это, пожалуй, и все.
…Когда спустя годы в стране тысячи людей встали в строй «Бессмертного полка», вдруг обнаружила, что даже снимка деда у меня нет. Немногочисленные фотографии давным-давно отдали в школьный музей. Там-то их и обнаружила на стенде, посвященном многодетной солдатской матери Ульяне Григорьевне Мазур-Трембак. Почетное звание «Мать-героиня» ей, родившей и воспитавшей одиннадцать детей, присвоили в 1957 году.
Материнский подвиг
Эту историю про то, как вдова погибшего в Гражданскую войну Трембака Николая Кондратьевича Ульяна с семерыми детьми (в их числе был и мой дед Костя) и вдовец Мазур Никифор Самойлович со своими детьми не побоялись в лихолетье объединить свои семьи, слышать доводилось. Позже появились совместные детки, и получилась огромная семья, насчитывающая в общей сложности четырнадцать детей.
В Великую Отечественную старшие, то есть прежде всего Трембаки, ушли воевать с фашистами. Домой после Победы вернулись не все. Константина, убитого в апреле 1944 года, не дождались мать, жена и двое детей. Хотя, конечно, таких страшных испытаний, какие выпали на долю другой солдатской матери, Епистинии Федоровны Степановой, у этой семьи не было. Те, кого судьба уберегла от вражеской пули, вернулись домой и прожили достойную красивую жизнь. Помню ветерана Трембака Петра Николаевича: красавец — высокий, статный, вся грудь в орденах. Он часто приходил к нам в класс, рассказывал о далекой войне. А еще помню, как нас, троих школьников, потомков рода Трембак, прямо с урока забрали сниматься в фильме (или новостном сюжете), посвященном матери. Не знаю, получился ли и где его показывали, но с «ролью» мы справились. Кажется, нужно было встать из-за парты и сказать «Я» в ответ на свое имя и фамилию — Трембак. Увы, только один «киноартист» в силу принадлежности к мужскому полу в будущем передаст ее сыну.
Разглядывая сегодня родословную семьи Трембак, попавшую ко мне по счастливой случайности, испытываю сложные чувства. Это и грусть от того, что носителей фамилии среди потомков некогда большого рода почти не осталось. И одновременно гордость за далеких предков, обладавших редким по нынешним временам качеством — умением брать на себя ответственность и за судьбу своей семьи, и за судьбу своей Родины.
Впрочем, нам, ныне живущим, стоит чаще вспоминать, что мы потомки победителей мирового зла. Мужество, сила духа — они есть и в нас, нам их передали по наследству, как черты лица или цвет глаз. Нужно только вытащить эти качества наружу и, раздавив в себе остатки рабского, никогда уже больше не опускать ни плеч, ни головы. Так и идти в строю «Бессмертного полка» — величавой походкой триумфаторов.
