В 60-х годах прошлого столетия начали рассекречивать некоторые архивные дела летчиков, бежавших из плена на немецких самолетах. На всю страну прогремело имя Героя Советского Союза Михаила Девятаева, совершившего побег с девятью товарищами на борту самолета. Это был дерзкий побег из самого засекреченного немцами испытательного полигона ракет ФАУ-1 и ФАУ-2, на которые Гитлер возлагал большие надежды. Мне удалось познакомиться с некоторыми материалами этого дела. Летом 1944 года истребители легендарного Покрышкина дрались с врагом в небе под Львовом. К тому времени старший лейтенант Девятаев имел на своем счету пять сбитых вражеских самолетов. В том роковом бою он прикрывал штурмовиков, но в воздушной круговерти его машина была сбита. Сам Михаил был ранен, потерял сознание и попал в плен. В концлагере Заксенхаузен, куда попал летчик, была с немецкой педантичностью разработана последовательная система уничтожения людей. На пленных испытывали быстродействующие газы, яды, а заключительным этапом был крематорий. Казалось, не избежать смерти, но по воле случая в бараке санобработки лагерный парикмахер заменил бирку смертника Девятаева на бирку умершего учителя из Киева Степана Никитченко. Подробности этого события неизвестны, так же, как фамилия парикмахера и скольких пленных ему удалось спасти таким образом. Но есть список из архива концлагеря, где перечислялись фамилии сожженных, среди них значится: «5 декабря 1944 года — Девятаев Михаил». Так наш герой стал Степаном Никитченко. В числе трех тысяч заключенных Девятаев попал на остров Узедом у балтийского побережья. Пленных использовали для обслуживания секретного ракетного полигона и взлетной полосы аэродрома. Там находились новейшие германские самолеты, на которые порой падали ракеты. Но немецкое командование об этих потерях не переживало — Гитлер средств на испытания не жалел. Михаил как раз работал в команде по разбору таких завалов. Он тайком снимал таблички с приборов разбитых самолетов, прятал понадежнее и потом изучал их в бараке. Вместе с надежными товарищами решил бежать из плена на самолете врага. Время для операции выбрали обеденное. Десять человек проникли на территорию аэродрома и сняли часового. Один из пленных переоделся в его форму и «отконвоировал» друзей к самолету, который был подготовлен к полету. Девятаев потом вспоминал: — Все было не так просто, я ведь ночами в уме тренировался, как вести полет, а в действительности все было намного сложнее, действовал интуитивно. Он запустил двигатель, набрал максимальные обороты, начал движение и разогнал самолет, но тот не отрывался от земли, только на втором разгоне самолет поднялся в воздух. Летчикам противника не удалось догнать Девятаева, он добрался до своих, хотя немецкие и наши зенитчики изрядно потрепали машину. Контрразведка не оценила подвига Девятаева и его группы. После длительных допросов особое совещание вынесло приговор. В штрафные роты отправили девятерых товарищей Девятаева, а ему разрешили убыть домой в Астрахань. Спецслужбы дали понять ему, что он должен забыть о своем геройстве. Михаил долгое время был под их наблюдением, не мог устроиться на работу. Ему не дали возможности работать механиком речного флота, пришлось идти в портовые грузчики. Через 12 лет, в 1957 году, Девятаеву вручили Звезду Героя Советского Союза. Почему так произошло, мы не знаем. Из всей плеяды дерзких беглецов он единственный обладатель Звезды Героя. Особой радости он не испытывал, ведь его товарищи так и не вернулись с войны. Он много ездил по стране, был на Крайнем Севере, там, где наш земляк Николай Лошаков, также бежавший из плена на вражеском самолете, добывал уголь. Судьбы этих героев схожи. Оба очень скупо говорили о себе, больше о тех, с кем пережили войну. Их жизнь, казалось бы, открыта, но гриф «Совершенно секретно», на мой взгляд, до конца не снят. Очень многого о них мы до сих пор не знаем. Кстати. Из протокола осмотра Самолет «Хейнкель-111» лежит на несущих плоскостях, фюзеляж деформирован, имеются пробоины от зенитных снарядов и пуль, правый мотор разбит, винты обоих моторов разбиты, все навигационные приборы целы. Виктор Ершов, заслуженный работник культуры Кубани
В 60-х годах прошлого столетия начали рассекречивать некоторые архивные дела летчиков, бежавших из плена на немецких самолетах. На всю страну прогремело имя Героя Советского Союза Михаила Девятаева, совершившего побег с девятью товарищами на борту самолета.
Это был дерзкий побег из самого засекреченного немцами испытательного полигона ракет ФАУ-1 и ФАУ-2, на которые Гитлер возлагал большие надежды. Мне удалось познакомиться с некоторыми материалами этого дела.
Летом 1944 года истребители легендарного Покрышкина дрались с врагом в небе под Львовом. К тому времени старший лейтенант Девятаев имел на своем счету пять сбитых вражеских самолетов. В том роковом бою он прикрывал штурмовиков, но в воздушной круговерти его машина была сбита. Сам Михаил был ранен, потерял сознание и попал в плен.
В концлагере Заксенхаузен, куда попал летчик, была с немецкой педантичностью разработана последовательная система уничтожения людей. На пленных испытывали быстродействующие газы, яды, а заключительным этапом был крематорий. Казалось, не избежать смерти, но по воле случая в бараке санобработки лагерный парикмахер заменил бирку смертника Девятаева на бирку умершего учителя из Киева Степана Никитченко. Подробности этого события неизвестны, так же, как фамилия парикмахера и скольких пленных ему удалось спасти таким образом. Но есть список из архива концлагеря, где перечислялись фамилии сожженных, среди них значится: «5 декабря 1944 года — Девятаев Михаил». Так наш герой стал Степаном Никитченко.
В числе трех тысяч заключенных Девятаев попал на остров Узедом у балтийского побережья. Пленных использовали для обслуживания секретного ракетного полигона и взлетной полосы аэродрома. Там находились новейшие германские самолеты, на которые порой падали ракеты. Но немецкое командование об этих потерях не переживало — Гитлер средств на испытания не жалел.
Михаил как раз работал в команде по разбору таких завалов. Он тайком снимал таблички с приборов разбитых самолетов, прятал понадежнее и потом изучал их в бараке. Вместе с надежными товарищами решил бежать из плена на самолете врага.
Время для операции выбрали обеденное. Десять человек проникли на территорию аэродрома и сняли часового. Один из пленных переоделся в его форму и «отконвоировал» друзей к самолету, который был подготовлен к полету. Девятаев потом вспоминал:
— Все было не так просто, я ведь ночами в уме тренировался, как вести полет, а в действительности все было намного сложнее, действовал интуитивно.
Он запустил двигатель, набрал максимальные обороты, начал движение и разогнал самолет, но тот не отрывался от земли, только на втором разгоне самолет поднялся в воздух. Летчикам противника не удалось догнать Девятаева, он добрался до своих, хотя немецкие и наши зенитчики изрядно потрепали машину.
Контрразведка не оценила подвига Девятаева и его группы. После длительных допросов особое совещание вынесло приговор. В штрафные роты отправили девятерых товарищей Девятаева, а ему разрешили убыть домой в Астрахань.
Спецслужбы дали понять ему, что он должен забыть о своем геройстве. Михаил долгое время был под их наблюдением, не мог устроиться на работу. Ему не дали возможности работать механиком речного флота, пришлось идти в портовые грузчики.
Через 12 лет, в 1957 году, Девятаеву вручили Звезду Героя Советского Союза. Почему так произошло, мы не знаем. Из всей плеяды дерзких беглецов он единственный обладатель Звезды Героя.
Особой радости он не испытывал, ведь его товарищи так и не вернулись с войны. Он много ездил по стране, был на Крайнем Севере, там, где наш земляк Николай Лошаков, также бежавший из плена на вражеском самолете, добывал уголь. Судьбы этих героев схожи. Оба очень скупо говорили о себе, больше о тех, с кем пережили войну. Их жизнь, казалось бы, открыта, но гриф «Совершенно секретно», на мой взгляд, до конца не снят. Очень многого о них мы до сих пор не знаем.
Кстати. Из протокола осмотра Самолет «Хейнкель-111» лежит на несущих плоскостях, фюзеляж деформирован, имеются пробоины от зенитных снарядов и пуль, правый мотор разбит, винты обоих моторов разбиты, все навигационные приборы целы.
Виктор Ершов,
заслуженный работник культуры Кубани
