В ходе боев войска Северо-Кавказского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом и Азовской военной флотилией завершили освобождение Кубани от немецко-фашистских захватчиков. В приказе командующего Северо-Кавказским фронтом от 09.10.1943 г. говорилось: «Сегодня, 9 октября 1943 года, войска 56-й армии стремительной атакой сломили последнее сопротивление врага и к 7.00 утра вышли на берег Керченского пролива. На Кубани и Таманском полуострове не осталось ни одного живого немца, кроме пленных. Последний этап битвы за Кавказ окончен. Ворота на Кавказ наглухо закрылись для врагов нашей Родины».
Вечером 9 октября в 22.00 Москва салютовала войскам-освободителям 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. За 30 суток боев было разгромлено 10 немецких и румынских дивизий, четырем нанесен тяжелый урон.

Ветераны войны… Подвиги их на поле брани были разными: одни кажутся нам сегодня прямо-таки невероятными, легендарными, другие — обычными, скромными, именуемыми фронтовыми буднями. Но разве есть такие весы, на которых можно взвесить долю каждого в этом всенародном подвиге? Не надо забывать, что и большое, и малое оплачиваются на войне самой дорогой ценой — жизнью… Вот почему нам интересны эти судьбы, и каждый из этих героев заслуживает нашего великого уважения и нашей памяти. Перелистывая пожелтевшие от времени архивные документы, с особым трепетом читаем воспоминания бойцов — жителей станицы Роговской о той далекой войне…

Гарькуша Петр Илларионович

Первое боевое крещение я получил 28 августа 1942 года под Туапсе, где завязались тяжелые кровопролитные бои с вооруженными до зубов горнострелковыми фашистскими дивизиями. При взятии горы Седло (вблизи горы Индюк, под Туапсе) получил ранение в плечо. Долго отлеживаться не пришлось, с трудом отпросился на фронт, но был направлен в 11-й танковый полк для прохождения краткосрочных курсов механика-водителя танка. Затем участвовал во многих боях, а в 1944 году при форсировании реки Буг получил второе ранение и орден Славы 3-й степени.

Под Кенигсбергом (ныне Калининград) меня и еще двух товарищей послали в разведку. И вот при подходе к одному небольшому населенному пункту в Восточной Пруссии мы увидели, как засевшие в одном из домов немцы фауст-патронами зажигают бронетранспортер нашей соседней части. Это было на рассвете. Недолго думая, мы с товарищами ворвались в этот дом, гранатами уничтожили фашистов и захвалили пулеметную точку противника. Утром немцы, опомнившись, численностью около роты ринулись в атаку. Завязался неравный бой.

До подхода основных наших сил мы выдержали три атаки. Кончились патроны, гранаты. Выручил захваченный трофейный пулемет, и при нем изрядный запас патронов. Поднявшись с пулеметом на второй этаж, я заметил в близлежащей жидкой рощице скопление противника численностью до батальона и метким пулеметным огнем рассеял его. Подоспевшие товарищи горячо благодарили нас. За этот подвиг я был награжден орденом Славы 2-й степени.

Позже участвовал в боях при взятии фашистского логова — города Берлина, в освобождении Чехословакии. Я, ни минуты не сомневаясь, пошел на фронт. Ведь видел своими глазами, что делали эти звери. Оставленные нами города и села они сжигали, убивали и вешали детей, женщин, стариков, некоторых угоняли в Германию. Мы были не только освободителями, мы были и мстителями в то время.

Бигдан Алексей Ильич

В феврале 1943 года я был призван на фронт. Участвовал в боях по прорыву Голубой линии. В конце августа нам дали задание любой ценой достать языка. Наше командование готовило прорыв в районе Курчанской. Сколько раз мы пытались выполнить это задание, но безрезультатно. 29 августа ночью ушли вчетвером добывать языка. Когда возвращались, уже светало, договорились, чтобы нас не заметили немцы, ползти по траве не вместе, а врозь, метрах в 50 друг от друга. Я потерял ориентир. Заметив, что от наших окопов кто-то двигается в мою сторону, стал ждать и наблюдать. Скинул автомат и приготовился. Автомат у меня был ППШ, в диске 71 патрон (игрушка увесистая). Вижу, чуть уклоняется от меня в сторону, метров на пять, когда почти сравнялся со мной, я увидел, что ползет человек, в траве плохо видно, во что он одет и есть ли у него оружие. Когда трава стала колыхаться уже сзади меня, я поднялся с земли и, пригнув голову пониже, настиг ползущего, это был немец. В голове вопрос — что делать? Убить лежачего проще всего, а надо взять живым, но как? Медлить было нельзя. Быстро встал во весь рост, подбежал сзади и ударил лежащего немца по голове. Второй удар нанес по спине, быстро снял с него автомат, достал рожок с патронами. Перевернул его набок, мне показалось, что он уже не дышит. У него на поясе была фляжка, я снял ее, с трудом открыл ему рот и начал вливать содержимое, через некоторое время он пришел в сознание и что-то сказал по-немецки. Недалеко в окопах залегли наши солдаты, я поднял вверх свой автомат и дал небольшую очередь, стал кричать «помогите», мой голос услышали, и через 7—8 минут, пригибаясь к земле, подошли четверо бойцов. К этому времени мой немец совсем оклемался и стал громко кричать. Мы его погрузили на каталку и поволокли в свои окопы. Фашист был ранен, с его головы текла кровь. Сделав перевязку, позвонил по телефону командиру и доложил об обстановке и местонахождении. В штабе полка нас с радостью приняли. Оказалось, что добытый мною язык очень важная фигура. Наше командование от него узнало, что немцы думают предпринять в ближайшее время на участке нашего фронта. За доставку языка я был награжден орденом Славы 3-й степени.

Безуглов Иван Владимирович

11 марта 1942 года я был призван в армию. После краткой подготовки нас, необстрелянных молодых бойцов, эшелоном перебросили в действующую армию под Ростов.

Хорошо помню жестокий бой на подступах к Темрюку. Моему взводу разведчиков было приказано выдвинуться вперед к траншеям немецкой обороны и засечь огневые точки противника. Выполнить это задание хорошо помог один из моих бойцов Жора Столяр, который еще перед прорывом Голубой линии бежал на немецкой машине «амфибия» через реку Кубань из немецкого плена (он у немцев был шофером этой штабной машины). Поэтому он хорошо знал расположение огневых точек противника в Темрюке. Нам только нужно было узнать по выстрелам, что они на прежнем месте. Возвращаясь после выполнения этого задания, мы были обнаружены противником и попали под сильный обстрел — минометный, артиллерийский и пулеметный. Чудом выбрались невредимыми.

Не легче нам пришлось при разведке под Старотитаровской. Когда наша вылазка проходила к концу, нас обнаружили немецкие наблюдатели и накрыли прямой наводкой из пушек «Фердинанд». Невозможно было поднять головы. Положение наше усложнилось еще тем, что залечь мы вынуждены были на пригорке, на открытом, хорошо простреливаемом месте. Эти минуты под обстрелом нам показались вечностью. Но и здесь мы чудом остались живыми. Уже потом я обнаружил на себе изрешеченную осколками плащ-палатку, и ни одной царапины на мне. Зато мы доставили нужные разведданные, а огневые точки вскоре были подавлены нашими артиллеристами и минометчиками.

Гавриш Григорий Максимович

В армию меня призвали 25 мая 1940 года Тимашевским военкоматом. Воевал я на Украинском фронте. Освобождал Ленинград, Сталинград, Прагу, штурмовал Берлин.

Служил я в 134-м отдельном моторизованном понтонно-мостовом Перемышльском орденов Александра Невского и Красной Звезды батальоне. Однажды нам дали задание освободить отряд бойцов из окружения и соединиться под Прагой с другим полком, чтобы вместе продолжить наступление на нашем участке фронта. За успешное выполнение задания я был награжден медалью «За освобождение Праги». В апреле 1945 года мы на протяжении трех суток без сна и отдыха под прицельным огнем противника наводили мосты через канал и реку Шпрее (восточная часть Германии). Это обеспечило успешное форсирование этих преград нашими наступающими войсками и содействовало дальнейшему продвижению и приближению Победы. Командованием части был представлен к награде — ордену Красной Звезды.

Редакция газеты «Знамя труда» благодарит за предоставленный материал сотрудников краеведческого музея «Истоки» ст. Роговской