Меня, молодого журналиста, руководство издания обожало ставить дежурным по номеру 31 декабря. Аргумент был весомым: ты холостой, значит, новогодний праздник проводить на рабочем месте тебе уготовано небом. Пару лет дежурить мне даже нравилось. Фишка была в типографии, которая печатала тиражи двух областных газет и нескольких районных. Между дежурными шло соревнование: кто первым подпишет в печать.
В новогоднюю ночь «война» обострялась — боролись не за то, кто первым ляжет спать, а за право встретить Новый год в компании за праздничным столом. На третий или четвертый год эта гонка мне надоела. Кроме того, я познакомился с девушкой и мы договорились встречать наступающий вместе. И когда вывесили график дежурств и я увидел опять свою фамилию напротив даты 31 декабря, я основательно взбрыкнул. После долгих препирательств мои аргументы все же засчитали и от дежурства освободили.
Итогом же стал тот самый «мана сенге результат» (вот тебе и результат — с казахского), как говорили мои старшие товарищи, мешая местный диалект с русским.
Если кратко: девушку мою увезли в больницу с острым аппендицитом и прооперировали.
Побродив по пустынным улицам, вернулся в типографию, где вовсю шло подписание газет в печать… Коллеги, смирившись с неизбежным, в ожидании отмашки мастера типографии, травили анекдоты. Никто никуда не торопился. Стол был по-восточному богато накрыт.
Последний мой холостяцкий Новый год я встретил опять на работе.
