Галина Ефимовна Задорожняя живет на хуторе Беднягина Тимашевского района. Любящая семья, уютный дом с чистым двором. О таком она могла только мечтать.
Из довоенного детства Галина Ефимовна запомнила чувство неловкости, с которым она, в платьице из мешковины, смотрела на одноклассниц, щеголяющих в ситцевых нарядах. В двадцати дворах, из которых состоял ее родной хутор Замятай, зажиточных семей не было. В 1942-м хутор сожгли оккупанты. Бабушка, мама и четверо детей перебрались через Кубань, к родным, на хутор Адагум. Но немцы захватили и этот хутор. Женщин и детей вооруженный конный конвой гнал по трассе до Керченского пролива несколько дней.
— Еды нам не давали, — помнит Галина Ефимовна, — спали мы в канавах у дороги. Мне было тогда семь лет, старшей, Вере, — девять. Пятилетний Митя идти не мог, плакал и садился на дорогу. Ему помогали встать, сажали на тачку и везли, чтоб только мальчика не расстреляли. Годовалую Валю мама и бабушка несли на руках.
Через Керченский пролив переправились на баржах, а в Крыму людей поместили в вагоны для скота и отправили на Украину.
— Места, чтобы лечь, не было, весь путь преодолели сидя на полу, — рассказывает Галина Ефимовна, — так и доехали до Николаевской области. Там уже ждали машины, в них загрузили часть прибывших, в том числе и нас, остальных отправили в Германию.
— Привезли в село, мы вышли, и сразу же нас повели по улицам, — продолжает моя собеседница, — предлагали в батраки селянам.
Ни бабушка ни мама, облепленные четырьмя испуганными детьми, в работники никому не глянулись. Таких, не пригодившихся, отвели в конюшню, где им предстояло жить.
— Спали в соломе, — помнит Галина Ефимовна, — и летом и осенью. К зиме стало совсем холодно, и нам разрешили греться в кузнице. Мы все время болели и хотели кушать. Мама и бабушка, едва рассветало, уходили работать. Возвращались, когда уже темнело, с котелком затирухи из муки и воды для нас.
Красная Армия освободила Николаевскую область в 1944-м, и только тогда пленные смогли вернуться домой.
Больше публикаций о военных годах — здесь
