Привычка быть всегда где-то «в середине» с годами становилась все прочнее и казалась надежной броней. Таким образом, к 32 годам она была очень независимой в моральном и материальном плане. Жила одна в двухкомнатной квартире большого южного города, работала младшим научным сотрудником в одном из великого множества существующих НИИ.
Все шло мирно и гладко в жизни Ларисы. Размеренно и вполне успешно. Слово «любовь» признавалось ею только в песнях и романах, так как, достигнув определенного возраста, она преодолела барьер глухого непонимания со стороны души, и с той поры периодически на небосклоне ее привязанностей появлялись молодые люди, исчезающие по определенной схеме, кем-то, вероятно, заранее предначертанной.
И что характерно, никто из них не оставлял никакого следа в ее душе и никогда больше не звонил. «В жизни все легко и просто!» — таков был девиз девушки.
Но в последние две недели Лариса стала беспокойной. Дело в том, что руководителем института вместо ушедшего на пенсию Григория Ивановича назначили переводом из Москвы какого-то столичного светилу. Слухи ходили о нем самые разные. Что, дескать, строг, но справедлив, что бабник, ни одной юбки не пропустил, за это его из столицы-то, мягко говоря, перевели.
…В ту злополучную пятницу Лариса возвращалась домой в переполненном троллейбусе, в одной руке она держала зонт и сумку, а другой держалась за поручень. На одном из резких поворотов Ларису так развернуло, что зонт почти прямым попаданием угодил в переносицу сидящему у окна мужчине. «Ой, извините!» — воскликнула она. «Да чего уж там», — мужчина хмуро посмотрел на нее, потирая ушибленную переносицу. Надо же, какая незадача, думала Лариса, мало того, что в перерыв она простояла в громадной очереди и ей не хватило модных немецких колготок, что, забрав из ремонта туфли, она обнаружила упрямо торчащий гвоздь, так еще и это недоразумение!
Выходные дни пролетели быстро и бездумно. Какие-то постирушки, какие-то звонки, и все это на фоне недоумения, головной боли и бесконечных сериалов.
В понедельник она спустилась в буфет, чтобы выпить в перерыв чашечку кофе. И только стала отходить от стойки, как столкнулась с мужчиной в сером костюме, на котором так и остался не выпитый ею кофе. «Ой, извините!» — обреченно сказала она. «Да чего уж там!» — еще более хмуро, чем в пятницу, сказал мужчина, у которого переносица была заклеена лейкопластырем.
«Ты что натворила?» — прошипела ей секретарша Люська, — «Это же наш новый начальник!».
Ну, все, решила Лариса, теперь мне не миновать беды. Какая уж тут золотая середина, прямо-таки бразильский сериал! Как ни странно, гонений со стороны нового руководства не последовало. Все шло по обычной схеме: дом, работа, магазин. В графе «личная жизнь» по-прежнему стоял прочерк. А когда на вечере, посвященном дню 8 Марта Лариса исполнила романс, ситуация вышла из-под контроля. Новое руководство так пристально смотрело на нее, что она, позабыв слова последнего куплета, убежала со сцены. И даже не вышла на крики «Браво!».
Каково же было ее удивление, когда Виктор Иванович — так звали нового начальника — подошел к ней после концерта и, смущаясь, сказал: «Изумительное пение!».
Бразильские сериалы отдыхали, потому что он оказался разведен, потому что к юбкам он относился средне-статистически и потому что сольное пение Ларисы в его квартире умеренно перекликалось с плачем их сынишки, родившегося в канун Нового года.
Автор рассказа Елизавета Демидова
