Есть вещи незыблемые, знаковые, которые должны быть — и все! Иначе у людей пропадает ощущение постоянства. Не зря же власти Москвы вознамерились вернуть Всероссийскому выставочному центру прежнее название — ВДНХ. А программа «Время»? Меняются политический курс, название страны, строй, но каждый день ровно в 21.00 по первому каналу начинается выпуск новостей. Вот так и «Знаменка» должна быть — и все! Даже в условиях роста стоимости услуг почты и, как следствие, подписного тарифа. — И что же вы будет делать? За почти что 700 рублей кто ж ее выпишет? — спрашивали сердобольные жители многоэтажки, куда сотрудники редакции пришли, чтобы помочь своим читателям оформить подписку по тогда еще старой цене. Что МЫ будем делать? — Неправильный вопрос! Что ВЫ будете делать, когда ВАША газета, которая приходит почти в каждый дом, начиная с 1930 года, вдруг уйдет в небытие? Хотя… Много уже чего ушло или утрачено: некогда непотопляемые предприятия, вера, чувство осознания себя единой нацией, патриотизм, взаимовыручка. Газета — не хлеб, можно обойтись! Так ведь и патриотизм — не хлеб… Однако даже те, кто никогда не выписывал «Знаменку», всегда ощущали ее присутствие рядом. Ее приносили в цеха, конторы, учреждения. И вот уже через полчаса все знают, чьи дети отличились в конкурсе, кто в передовиках на уборке хлеба, за что сняли начальника. «Я читаю «Знаменку», потому что всегда нахожу в ней знакомые фамилии», — как-то сказала мне одна из постоянных читательниц. Это отличительный признак районки: в объективе — узкий круг. Отсюда ощущение домашней газеты, которая связывает общим информационным пространством жителей определенной территории. Оборвется ли эта ниточка? Нет, всего этого жильцам той многоэтажки я не говорила. Ответила просто: — Что будем делать, если никто не подпишется? Искать другую работу. А «Знаменка»? Ну что ж, значит, не будет у вас вашей «Знаменки». Женщины вдруг приумолкли, задумались… — Займи денег, — неожиданно обратилась одна из них к соседке, — сколько там надо, чтобы подписаться на полгода?
Есть вещи незыблемые, знаковые, которые должны быть — и все! Иначе у людей пропадает ощущение постоянства. Не зря же власти Москвы вознамерились вернуть Всероссийскому выставочному центру прежнее название — ВДНХ. А программа «Время»? Меняются политический курс, название страны, строй, но каждый день ровно в 21.00 по первому каналу начинается выпуск новостей. Вот так и «Знаменка» должна быть — и все! Даже в условиях роста стоимости услуг почты и, как следствие, подписного тарифа.
— И что же вы будет делать? За почти что 700 рублей кто ж ее выпишет? — спрашивали сердобольные жители многоэтажки, куда сотрудники редакции пришли, чтобы помочь своим читателям оформить подписку по тогда еще старой цене.
Что МЫ будем делать? — Неправильный вопрос! Что ВЫ будете делать, когда ВАША газета, которая приходит почти в каждый дом, начиная с 1930 года, вдруг уйдет в небытие? Хотя… Много уже чего ушло или утрачено: некогда непотопляемые предприятия, вера, чувство осознания себя единой нацией, патриотизм, взаимовыручка.
Газета — не хлеб, можно обойтись! Так ведь и патриотизм — не хлеб…
Однако даже те, кто никогда не выписывал «Знаменку», всегда ощущали ее присутствие рядом. Ее приносили в цеха, конторы, учреждения. И вот уже через полчаса все знают, чьи дети отличились в конкурсе, кто в передовиках на уборке хлеба, за что сняли начальника.
«Я читаю «Знаменку», потому что всегда нахожу в ней знакомые фамилии», — как-то сказала мне одна из постоянных читательниц. Это отличительный признак районки: в объективе — узкий круг. Отсюда ощущение домашней газеты, которая связывает общим информационным пространством жителей определенной территории. Оборвется ли эта ниточка?
Нет, всего этого жильцам той многоэтажки я не говорила. Ответила просто:
— Что будем делать, если никто не подпишется? Искать другую работу. А «Знаменка»? Ну что ж, значит, не будет у вас вашей «Знаменки».
Женщины вдруг приумолкли, задумались…
— Займи денег, — неожиданно обратилась одна из них к соседке, — сколько там надо, чтобы подписаться на полгода?
