В редакцию пришел читатель и с порога эмоционально и сбивчиво начал рассказывать о несправедливости тимашевских инспекторов ДПС. Не сразу, но все-таки удалось понять, что речь об экипаже «гаишников», стоящих на железнодорожном переезде, прямо перед перекрестком. А где-то в районе какого-то колбасного цеха бело-синяя машина стоит прямо на пешеходном переходе, мешая нормальному движению и заставляя пересекать сплошную полосу. — Давно к вам собирался, наконец решился. Мне, водителю с 50-летним стажем, не совершившему ни одной аварии, в которой сам был бы виноват, проехавшего, кроме России, вдоль и поперек еще и Германию с Чехословакией, просто обидно видеть несправедливость. Согласно и сочувственно киваю и прошу собеседника представиться. Следует пауза. Затем борец за справедливость предлагает как вариант рассказать об этом в газете, так сказать, «от имени всех». Возражаю, аргументируя тем, что от имени всех все равно что анонимно. — Тогда лучше не надо,— быстро решает неизвестный и начинает продвигаться к выходу. — Позвольте узнать, почему не надо? — Да они меня на раз вычислят и будут останавливать везде! Такова вот правда жизни: справедливости хочется, но не напрягаясь, не осложняя себе жизнь. Гражданская позиция заканчивается ровно на том месте, где начинается конкретика. Что интересно, всякий раз борцы за справедливость почти искренне недоумевают: «Что вы хотите, ведь проблема обозначена, надо начинать исправлять положение, причем тут мои имя и фамилия?». Прошло время, когда «компетентные органы» были благодарны гражданам за сигнал и готовы были «начать исправлять положение» даже по анонимному заявлению. Хотя в большинстве случаев и тогда под «стуком» все-таки стояла чья-то подпись. Рассказывали побывавшие, например, в Германии, где гражданской позицией называют то, что у нас охарактеризовали бы как обыкновенный донос. Видимо, именно это, вкупе со штрафами буквально за малейший проступок, и позволило добиться знаменитого немецкого «ordnungа», то есть порядка. Ни в коей мере не призываю к подобному порядку вещей. У нас, как всегда, должен быть свой, русский, путь. Хотя, может быть, взять за основу американский вариант с программой защиты свидетелей? И тогда, если у вас внезапно пропадет сосед, вы точно будете знать, кто настучал участковому на вас и вашего разбойника кота.
В редакцию пришел читатель и с порога эмоционально и сбивчиво начал рассказывать о несправедливости тимашевских инспекторов ДПС. Не сразу, но все-таки удалось понять, что речь об экипаже «гаишников», стоящих на железнодорожном переезде, прямо перед перекрестком. А где-то в районе какого-то колбасного цеха бело-синяя машина стоит прямо на пешеходном переходе, мешая нормальному движению и заставляя пересекать сплошную полосу.
— Давно к вам собирался, наконец решился. Мне, водителю с 50-летним стажем, не совершившему ни одной аварии, в которой сам был бы виноват, проехавшего, кроме России, вдоль и поперек еще и Германию с Чехословакией, просто обидно видеть несправедливость.
Согласно и сочувственно киваю и прошу собеседника представиться. Следует пауза. Затем борец за справедливость предлагает как вариант рассказать об этом в газете, так сказать, «от имени всех». Возражаю, аргументируя тем, что от имени всех все равно что анонимно.
— Тогда лучше не надо,— быстро решает неизвестный и начинает продвигаться к выходу.
— Позвольте узнать, почему не надо?
— Да они меня на раз вычислят и будут останавливать везде!
Такова вот правда жизни: справедливости хочется, но не напрягаясь, не осложняя себе жизнь. Гражданская позиция заканчивается ровно на том месте, где начинается конкретика. Что интересно, всякий раз борцы за справедливость почти искренне недоумевают: «Что вы хотите, ведь проблема обозначена, надо начинать исправлять положение, причем тут мои имя и фамилия?». Прошло время, когда «компетентные органы» были благодарны гражданам за сигнал и готовы были «начать исправлять положение» даже по анонимному заявлению. Хотя в большинстве случаев и тогда под «стуком» все-таки стояла чья-то подпись.
Рассказывали побывавшие, например, в Германии, где гражданской позицией называют то, что у нас охарактеризовали бы как обыкновенный донос. Видимо, именно это, вкупе со штрафами буквально за малейший проступок, и позволило добиться знаменитого немецкого «ordnungа», то есть порядка. Ни в коей мере не призываю к подобному порядку вещей.
У нас, как всегда, должен быть свой, русский, путь. Хотя, может быть, взять за основу американский вариант с программой защиты свидетелей? И тогда, если у вас внезапно пропадет сосед, вы точно будете знать, кто настучал участковому на вас и вашего разбойника кота.
