Голубой и зеленый, теплый и ласковый благословенный май — лучший месяц весны. Это вам не хмурый сырой март, когда редкое солнце едва пригреет мерзлую землю — и уже тащатся за ногами пудовые комья грязи, но он тоже мил. Радует первой зеленой травкой, прилетевшими из теплых краев птицами — это месяц надежд, но в марте особенно голодно. Бывало, устав смотреть в голодные глаза детей, мама скажет: «Идите погуляйте!». На улице еще холодно, слякоть, одежонка на нас хилая, но мы бредем в поля, в уцелевшие сады, рыщем по уже согревшимся и уже зазеленевшим пригоркам в надежде отыскать съедобные стебельки и корешки. Повезет — откопаем «орешки», сладкие клубеньки душистого горошка, в ход идет молодой молочай, щавель, «козелики», даже бузина. Надо только хорошенько потереть стебельки между ладонями.

В апреле не до прогулок, — идут посев, посадка огорода, надо вскопать грядки, малышам поручается следить за выводками цыплят, гусят и прочей птичьей мелочи: коршуны так и кружат над двором, не успеешь глазом моргнуть, как спикирует злодей и уже летит с добычей в когтях.
А это было в мае, мы пасли коров. Занятие это не трудное, но ответственное. Кругом поля пшеницы, распаханы все пустоши, и наша задача не допустить коров к посевам. Но когда они напасутся, улягутся отдыхать, наступает наш час. Мы лазаем по деревьям, соревнуемся, кто заберется выше. Тонкие ветки гнутся и хрустят, но мальчишки ловко балансируют и даже прыгают на толстых сучьях, рвут зеленые жердели и алычу, стреляют ими. Мы уже отведали этого кислого «лакомства» и ждем, когда они начнут созревать. Кажется, наверху, на самых макушках, они вкуснее. Оттуда, сверху, зеленые кроны деревьев, колышущиеся под ветром, кажутся парусами каких-то диковинных кораблей, которые плывут по такому же зеленому морю пшеницы мимо наших хат и сараев в неведомые гавани.

Мишка хочет быть моряком, и это он придумал, что деревья похожи на фрегаты с зелеными парусами, а мы — юнги, прыгающие по реям. Это он всегда взбирается выше всех и видит все до самого горизонта. В тот раз, когда уже пришла пора гнать стадо домой, он вдруг закричал нам с макушки старой жердели: «Смотрите, смотрите, что там!». Мы тут же вскарабкались на ветки и увидели на дороге пыльное облако и колонну людей. Вот они приблизились к хутору, построились, впереди колонны заалел флаг. «Солдаты», — догадались мы и вмиг оказались на земле.

Пока мы пригнали коров, солдаты уже дотопали до сада дорожного смотрителя и стали разбивать палатки, нас угостили солдатскими сухарями, а мы все вертелись, чтобы помочь. Война не так давно ушла из наших мест, — года три, четыре назад, и благоговейное, трепетное чувство благодарности, восхищения, любви жило в людских сердцах, а нам, детворе, все солдаты казались героями. Мы во все глаза рассматривали их скромную амуницию, растоптанные кирзовые сапоги, выгоревшие до белизны гимнастерки (или это соль от пота), нас восхищало, как они плещутся колодезной водой (всю до дна вычерпали), как сушат портянки. Над костром уже вскипел большой, наверное с ведро, чайник, и они стали разводить в своих котелках суповые брикеты, которые раздал им старшина…

Тут пришла мать дорожного мастера, принесла ведро молока.
— Пейте, сыночки, — сказала.
— Ну что вы, мамаша, у нас все есть, вон детей поите, — возразил командир, сухой, загорелый, гладко выбритый, но с усами.
— Пейте, берите, — ответила женщина, — им тоже есть.
Старшина с благодарностью подхватил полную доенку, а бабушке положил в руку горсть комочков сахара. Вмиг выстроились солдатики с кружками, с шутками и прибаутками приняли неожиданную прибавку к ужину.

…Догорал костер, разошлись по палаткам солдаты, на толстом обломке ветки сидели и беседовали усатый командир, старшина и хозяин дома, дорожный мастер, с маленьким сынишкой на руках. Пришла молодая хозяйка, забрала сонного малыша. Беседа потекла свободнее.
— Это откуда? — спросил командир, указывая на прислоненную к дереву палочку мастера.
— Первый Украинский, Киевское направление, 43-й год.
— Да, там было жарко, — помолчал, потом добавил: — А где на фронте было прохладно?

Дальше они вспоминали города и направления, командующих и своих товарищей. Все больше — наступления, и только раз военный вскользь обронил, что он с первых боев на передовой.
— И до сих пор не демобилизовался? — удивился мастер.
— А некуда мне, — глухо ответил командир. Помолчали. — Да и дел новых много привалило. Мы, саперы, идем строить очень важный стратегический объект — аэродром для новых самолетов. Маршем до станции, это 120 километров, а там уже поездом. Времени — в обрез, так что уйдем на рассвете. Не тревожьтесь.
Они простились.

…Еще петухи не пели и небо не обронило последние звезды, а мы уже мчались в старый сад, чтобы проститься с нашими солдатами. Увы, только взрытая земля в местах, где были вбиты колышки палаток, да лужица в том месте, где плескались бойцы.
Мишка ворохнул ногой остывшую золу в кострище, раз, другой.
— Смотри, — и протянул большую солдатскую ложку. — Потеряли, — отрешенно сказал он. Потом встрепенулся: а может, догоним? И полез на дерево, вскарабкался на самую макушку. Мы последовали за ним. В утреннем сумраке далеко-далеко виднелась степная дорога, на ней колонна солдат. Они шли быстро, и за ними клубилось мягкое облачко пыли, а впереди ярким язычком пламени трепыхало знамя. Встало солнце, блеснул золотой наконечник древка. Неслышная нам, прозвучала команда. Солдаты выровняли строй, отдали салют, знамя зачехлили и дальше в степь колонна ушла быстрее походным маршем.

Мы сидели на ветках молча и неотрывно смотрели вдаль, с нами что-то происходило. У девчонок блестели слезы в глазах, а Мишка вдруг закричал дерзко и яростно:
— Я все равно стану капитаном!
И мы вслед за ним загадали о своих планах и мечтах, но тут нас позвали гнать коров.
…Самое интересное, что все из тогда задуманного нами сбылось. Словно те загадочные бригантины с зелеными парусами бережно несли нас по житейскому морю.

Ранее на сайте: В седьмом томе издания «Без срока давности» есть и Тимашевск
Как тимашевские казачки перехитрили фашистов

Автор Валентина БОНДАРЕВА, г. Тимашевск.